Броня Балтики

– Ясно. Отряд противника втягивается в Финский залив. Быстро немцы сюда примчались, видать, собственную смерть торопят! Передовая минная позиция не пропустит эту банду.

Стрельцов надел шинель и фуражку, приказал Булавину сопровождать, а затем вышел из штаба радиопоста. После уютного тепла и света пришлось зябко погрузиться в пучину осенней промозглости и темени. Вновь открылась дверь, это вслед за начальником вышел Булавин. Мгновенная вспышка света осветила темный двор, но потом глазам вновь пришлось привыкать к темноте. Не зажигая ручных фонарей, разведчики направились к высокому холму, с которого можно было наблюдать за обстановкой в Финском заливе.

Импровизированный наблюдательный пункт они устроили на поваленной ветром сосне. Можно было сесть на ее шершавый, пропитанный смолистым духом ствол. Они долго сидели в тишине и темноте, напряженно поглядывая в сторону моря, где северо-восточнее острова Даго, всего на расстоянии десяти-двадцати миль, рыскали германские эсминцы. Отряд противника старательно искал русские корабли, которые, по замыслу немецких адмиралов, должны были находиться в Финском заливе между Ревелем и Гельсингфорсом.

Судя по лежавшей над заливом тишине, германские моряки так и не смогли найти цели для атаки. Их сердило это, они теряли терпение и осторожность. Время от времени вспыхивали огни прожекторов, которыми командиры эсминцев осматривали пустынную морскую поверхность. Если бы русские крейсера или линкоры скрывались в засаде за островом, они могли бы накрыть огнем тяжелых орудий отряд вражеских эсминцев, раскрывших огнями свое место. Но русские, хорошо подготовившиеся к ночной атаке кораблей противника, не стали выводить свои силы для боя. Решить его исход должны были наши минные позиции. Первые потери на них немцы уже понесли, следовало терпеливо ждать, когда последуют новые.

Булавин ненадолго отлучился в штаб, чтобы ознакомиться с поступившими данными радиоперехвата. Вернувшись, сообщил:

– Зафиксированы переговоры восьми кораблей противника. Флагман дал команду завершить поиск и начать перестроение.

– Какое перестроение, для чего? – удивился Стрельцов. – Разве они собрались возвращаться?

– Скоро узнаем, Илья Иванович. Корабли-то, хотя и в темноте, но все же перед нашими биноклями маневрируют. А мы с вами, будто в ложе бельэтажа, спектакль созерцаем, – пошутил Булавин.

После полуночи стало ясно, что противник направляется в сторону Балтийского порта, тогда как разведка и командование флотом предполагали, что удару подвергнется Ревель. Что ж, ошибки в прогнозах случаются в любом деле.

Стрельцов и Булавин разом соскочили с насиженного места на широком стволе поваленной сосны, когда в ночной темени засверкали огни артиллерийских залпов. Ветер донес звуки отдаленной канонады. Противник вел огонь в районе бухты Рогервик. Илья Иванович задумчиво высказал свои сомнения:

– Неужели целая флотилия новых эсминцев отправилась в поход с риском напороться на мины только для того, чтобы обстрелять Балтийский порт? В нем и кораблей-то наших никогда не было. Не очень в это верится…

– Может быть, германцы по железнодорожной станции лупить из всех орудий решили? Через нее ведется снабжение наших войск под Ригой, – высказал мнение Булавин.

– Правильно. Эта версия имеет право на существование. Надо будет ее проверить. Но могут существовать и иные причины. Потом займемся серьезным анализом.

Корабли вели огонь по берегу и освещали его прожекторами. Эти боевые действия происходили довольно далеко от наблюдательного пункта разведчиков на острове Даго. Но с высокого холма, где они стояли у сосны, можно было наблюдать за всполохами света от выстрелов и метания прожекторов. Канонада продолжалась полчаса, потом все стихло, и бухта Рогервик снова погрузилась в темноту.

Подошедший с поста радиоперехвата молодой офицер доложил начальству последние новости:

– Командующий германской флотилии отдал приказ выстроиться в кильватерную колонну и следовать курсом норд.

Стрельцов в ответ пошутил:

– Вот спасибо, голубчик, порадовал. Будем ждать развития событий, в гущу которых германцы и направляются.

Минут через сорок разведчики смогли убедиться в правоте слов своего командира. В той стороне, куда направился неприятельский отряд, послышался грохот взрыва, сопровождавшийся вспышкой в ночной тьме. Никому не надо было объяснять, что еще один эсминец в темном море нашел свою мину.

Булавин загнул пальцы на правой руке и сказал:

– Это – второй, Илья Иванович!

Еще через пятнадцать минут произошло такое же событие, и Булавин вновь загнул пальцы, произнося:

– А это – третий!

Стрельцов откликнулся:

– Если дело так пойдет и дальше, то у вас не хватит пальцев на обеих руках.

Однако больше им ничего не удалось увидеть со своего холма. Горячка боя прошла. Стрельцов, поежившись, сказал:

– Пора возвращаться в штаб, пока мы не окоченели.