BRONZA / БРОНЗА

- Да, мой темный ангел! Мы оба потомки тьмы, странствующие в ночи! Ты - моя плоть и кровь! - торжествуя, воскликнул Оуэн и со всей страстью позвал: - Идем со мной! И я утолю все твои печали! Для тебя вырву сердце у этого лживого лицемера! Выколю ему глаза, чтобы он, наконец, перестал подглядывать за нами!

Говорил он, и голос его звенел, а в глазах горело такое пламя, что стекла очков, казалось, плавятся.

- Ну же, Марк! - он протянул брату руку. - Будь со мной! И замкнется Круг!

- Нет! Не хочу! Убирайся! Ты терзаешь мне душу! - корчился тот на земле, стискивая руками голову.

- У тебя нет души, дурачок, - рассмеялся Оуэн. - Ты такая же злобная, бездушная тварь, как и я. Да ты и сам это знаешь, не так ли, mon ami?! Сиятельный Демон, зябким жестом запахнув пальто, направился к дому, оставив Марка прятать наготу тела в траурный шелк скорбно поникших крыльев. Один на один со своей памятью. Первые снежинки коснулись земли. Начался снегопад…

1 глава

Сан-Франциско, 1987 г. Небесная Гончая

- Что с тобой, Марк?! Ты меня совсем не слушаешь! Звонкий, с требовательными нотками, мальчишеский голос разрушил его мечту, и бисквит в шоколадной глазури, восхитительно пахнущий карамелью, растаял, оставив во рту комок вязкой, голодной слюны.

- А-а, это ты, Байя! - сглотнув, с укором посмотрел он на светлоголового, похожего на девчонку, подростка. - Лишить меня мечты! Как ты жесток, отрок!

- Да, я уже заметил, когда ты голоден, то совсем перестаешь соображать, - проворчал мальчик. - Я же и говорю, что ты меня не слушаешь! - он помахал пакетом перед носом Марка. - Я принес тебе бисквит. Ну, хоть запах-то ты должен был учуять?!

- Что? Ты купил мне пирожное! - радостно оживился Марк, не спуская заблестевших глаз с пакета в руках Имонна.

Тот виновато замялся.

- Прости, я прочел твои мысли…

- Но разве я не запретил тебе? Разве мы не договорились?!

- Договорились, да… Но твоя жажда… она оказалась такой сильной, что не услышать… было нельзя! А я знаю, ты просто развалина, когда без сладкого… Вот, держи.

Марк забрал у него вкусно пахнущий пакет. Потеснившись на скамейке, уступил мальчику часть своего темно-синего кашемирового пальто. Прощая, шутливо взъерошил его мягкие, стриженные под «пажа» волосы. Открыл пакет.

- Ты, конечно, не будешь? - засовывая в рот почти половину бисквита, спросил он с надеждой в голосе.

«Что я, маленький, что ли?» - презрительно фыркнул Имонн, приглаживая густую челку. Кутаясь в пальто Марка, с теплотой подумал, что этот сладкоежка за воздушное безе с ломкой корочкой мог бы продать душу дьяволу, догадайся тот пригласить его на чай.

Прикончив пирожное и по-кошачьи сыто сощурившись, Марк потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Под дорогим костюмом успешного яппи скрывалось поджарое, хорошо тренированное тело.

- Ты спас мне жизнь, отрок! - воскликнул он весело и полез обниматься.

- Ну, не умри тут от счастья… - отчего-то смутившись, грубовато осадил его Имонн. - Тоже мне, теленок нашелся! - проворчал он вроде бы недовольно.

На самом деле мальчику была приятна непосредственная радость друга. Она согревала сердце, запертое ото всех. Не подпускавший к себе никого, ни с кем не друживший, он доверял только Марку, за удивительную доброту прощая этому большому ребенку все его недостатки.

Беззаботно рассмеявшись в ответ, Марк заложил руки за голову и о чем-то задумался, провожая взглядом чаек, чиркающих крылом по воде. Грубость Байи не задевала. За ней прятались мальчишеская стеснительность и желание подростка выглядеть по-взрослому, независимым.

Наверное, для редких прохожих, торопливо спешащих мимо них по набережной, они представляли собой довольно странную парочку. Двадцати трех лет от роду пижон с замашками сибарита. С вечно падающей на лоб непокорной каштановой прядью и глубокой, как вечернее небо, синевой глаз, молодой человек, развалившийся на скамейке, вытянув длинные ноги, казался беспечным прожигателем жизни. И подросток, с нежным лицом херувима и печальными глазами олененка Бэмби. Весь такой хрупкий, изящный, словно бутон, что решил не распускаться, мальчик выглядел совершенно беззащитным.

И только тварь, за которой они охотились, могла бы знать, что эти двое - Переселяющиеся. Понтифики Чаши Весов. Безжалостные охотники за головами. Судьи и палачи в одном лице. Гончая и ее Щит.

- Можешь подремать немного, если хочешь, - предложил Марк.

Глянул на солнце, начинающее садиться, отдернул манжету, посмотрел на часы. Плоский золотой брегет на кожаном ремешке, будучи левшой, он носил на правом запястье.

- Ждать придется долго. Эта тварь выползет из темноты…

Стояла осень, было холодно, особенно у воды. Он обнял мальчика, и тот, пригревшись, действительно задремал. Подняв воротник пальто от дующего с залива пронизывающего ветра, Марк тоже закрыл глаза.