BRONZA / БРОНЗА

«…не простивший, выбрал он путь, ведущий в Никуда… Имару, Священный Зверь. Сын матери Двенадцати Богов. И бремя свободы от кровных уз гноилось на плече незаживающей раной. Печатью Отступника. Из ненависти, сжигающей душу, выковал он меч мести своей. И она вела его от царства к царству, от сестры к брату и от брата к сестре, разрушая все на своем пути. Пока не осталось только одно Царство. Его…» Книга 12-ти Лун, глава вторая

- Марк, проснись! Получив локтем в бок, он охнул и открыл глаза. Уже стемнело. Вдоль набережной зажглись фонари, отражаясь желтыми пятнами в черной воде. Но возле них фонарь почему-то не горел.

- Вон она… соберись, - тихо сказал Имонн, и он проследил за его взглядом.

Пожилая нищенка, колыхаясь своими жирными телесами, направлялась в их сторону, толкая перед собой покореженную тележку из супермаркета, забитую всяким хламом. Отлично! Марк притворился спящим. Противный скрип тележки затих рядом со скамейкой, на которой они сидели.

- Молодой человек, не стоит спать на улице в такой час! Так и заболеть недолго! - проявила женщина заботу о его здоровье. Неискренне и уж очень льстиво.

С хрустом потянувшись, он широко зевнул, делая вид, что она его разбудила. Нищенка окинула его цепким, оценивающим взглядом и тут заметила Байю.

- Ах, простите старуху глупую! - запричитала она плаксивым голосом профессиональной попрошайки. - Ты не один? С тобой дитя…

Морщинистое лицо старухи расплылось во все понимающей гаденькой ухмылке.

- Что ж не ведешь к себе домой? По одежде вижу, живешь небедно. Смотреть тут на ваши шалости… - она порыскала глазами по сторонам и продолжила: - Народ здесь разный ходит, могут и обидеть… Полиция, эти тоже сюда заглядывают! - толстуха заговорщически подмигнула обоим.

- Да вроде бы никого нет… - Марк непонимающе огляделся вокруг. - А вы о чем, собственно, добрая женщина? - спросил он.

Имонн громко фыркнул.

- Тупица! Она нас за воркующих голубков приняла! - пояснил он.

Вспыхнув, Марк отдернул руку, обнимающую плечи мальчика, и как-то неестественно выпрямился. «Как она смеет? Жаба!» - потемнели от гнева его глаза. Заметив, с какой злостью он смотрит на нее, нищенка вновь запричитала.

- Ах, ошиблась я, старая… Простите-простите! - всплеснула она руками в рваных перчатках, опять оглядываясь по сторонам. - Здесь часто разные парочки милуются… Теперь разве разберешь, кто у вас там кто… У нынешней-то молодежи!

Оправдывалась перед ним старуха и все кланялась и кланялась. В такт ее кивкам противно скрипела тележка, в которую она вцепилась так, словно Марк собирался покуситься на это «сокровище». Но по выражению ее лица было видно, что на их счет она осталась при своем мнении. Он с трудом сдерживался, чтобы не врезать старой карге по-простому, без всяких там магических заклинаний. Наконец, перестав кивать и кланяться, нищенка вроде бы собралась уходить.

- А не найдется ли у вас, молодой человек, какой мелочи? Старухе на гамбургер! - поклянчила она на прощание.

- Найдется! - Марк полез в карман. Подобравшись, ощутив приятную дрожь охотничьего азарта. Игры закончились.

В темных глазах нищенки мелькнул плотоядный огонек, когда его руки замерли над ее раскрытыми ладонями. Во рту, на языке, зашевелились присоски. «С-сладкая, с-сладкая… Вот сейчас, еще мгновение, она схватит доверчивого глупца за руки и высосет его сладкую жизнь… А после закусит и мальчишкой!» Выпущенное щупальце незаметно уже подкрадывалось к кроссовкам Байи.

Марк разжал пальцы. Горсть монет прожгла ей ладони насквозь.

- А-аш-ш! Ищ-щей-ка! Проклятая пси-и-на! У-уу! Нне-на-вижу-у!! - зашипела, заметалась в Заклинающем Круге старуха, теряя человеческое обличье. Имонн уже стоял у нее за спиной, напротив Марка. Хлопнули ладони, запечатывая нечисть. Повинуясь заклинанию, от земли отделился еще один круг, следом второй, третий. Раскалившись докрасна, они завертелись и со страшной силой, с визгом рассекли воздух. Приговор был зачитан и приведен в исполнение. У твари было только одно право - умереть.

- Марк, ты идешь? - зябко поежившись, окликнул его Байя. Работа была сделана, торчать здесь и дальше не имело смысла. До «Маленькой Италии», как любовно называли местные жители район Сан-Франциско, где они жили в последнее время, путь был неблизкий. К тому же от воды тянуло промозглой сыростью, он продрог в своей короткой вельветовой курточке и потертых джинсах: хотелось поскорее очутиться дома, в тепле, поужинать, если ресторан еще не закрылся, и завалиться спать. «А у него такое лицо… Можно подумать, он собрался поставить ей тут надгробный камень!»