Bronza

– Если не хочешь, чтобы на твои крики сбежалась прислуга, посмотреть на заслуженное тобой наказание, открой рот! – приказал Генрих и затолкал ему в рот салфетку.

Устроив допрос с пристрастием, Генрих вырвал у него имена всех, с кем он встречался за это время. И за каждого, даже с кем просто целовался, Герхард получил ощутимый удар хлыстом по мягкому месту. В покорной позе животного, вздрагивая от каждого удара, он жевал салфетку, проливая слезы заслуженного унижения.

– Маленькая шлюшка. Посмотришь еще хоть раз в другую сторону, и я оторву тебе голову! – пообещал ему Генрих.

Он взял его грубо. Не интересуясь его желанием или нежеланием. Он сделал ему больно. Но причиняемая боль, смешиваясь с собственным раскаянием и сожалением, неожиданно превратилась для Герхарда в незабываемое наслаждение. Принимая от Генриха все, что тот давал ему и, отдавая всего себя без остатка, в конце он уже бился в пароксизме нескончаемого экстаза, почти теряя сознание. А после плакал долго и искренне, но Генриху не пришлось увидеть его настоящих слез, тот принимал в это время душ.

У его божества появилась новая привычка – курить в постели. Подложив под спину подушки, Генрих задумчиво стряхивал пепел в пепельницу, что держал у себя на животе, а он ластился к нему провинившейся собачонкой. Целуя его руку. Запястье. Прохладную ладонь. Покусывая и облизывая каждый палец.

– Какой жадный мальчик, – рассмеявшись, Генрих отобрал у него свою руку. – Вижу, тебе понравилось наказание. Не повторить ли мне экзекуцию? – спросил он и вдруг схватил Герхарда за волосы, запрокинул голову с такой силой, что захрустели шейные позвонки. Заглянул в глаза. В самую глубину сердца.

– Запомни, ты принадлежишь мне! Я тебе – нет!

О, он хорошо выучил этот урок! Может, поэтому они до сих пор вместе. Он всегда чувствовал, когда в жизни Генриха появлялся кто-то другой, но терпеливо ждал, не смея упрекнуть даже взглядом. И Генрих возвращался. Всегда возвращался…

Выбравшись из остывшей воды, Герхард быстро вытерся, надел пижаму. Завтра придется рано вставать. Нужно успеть выполнить поручение до обеда. Его божество останется довольным!

20 глава

Стоило негромко хлопнуть двери, и сердце тут же откликнулось испуганным «ту-дум». Марк проснулся. Хотел снова рявкнуть свое гневное «Убирайся!», но на этот раз они были в комнате не одни, а хамить Оуэну в присутствии постороннего он постеснялся.

Высокий чопорный старик в темном костюме-тройке. Белоснежный, жестко накрахмаленный воротничок подпирает острый подбородок. На руках белые перчатки. И выражение невозмутимого спокойствия на худом лице. Поймав его взгляд, старик в ответ поклонился с таким глубоким почтением, что брови Марка удивленно поползли вверх. Можно подумать, он не валялся тут в постели, привязанный за руки к спинке кровати, а сидел на троне с короной на голове.

– Он – англичанин! – рассмеялся его недоумению Оуэн. – Позволь, я представлю тебе моего дворецкого. Это…

– Берримор, что ли? – буркнул Марк, вспомнив «Собаку Баскервилей» сэра Конан Дойла.

– Нет, Оливер. Но раз ты шутишь… – Оуэн присел на кровать, – значит, больше не сердишься на меня?

Марк возмущенно подпрыгнул.

– Не сержусь?! Да я ненавижу тебя! Понятно? Ненавижу! – он сжал кулаки. – Вот только развяжешь… Убью!