Bronza

Мельком глянув на часы, Виктор прибавил скорость. Он как раз успеет позавтракать с дедом. Проведает Инну, родителей и завалится спать до обеда. Суббота только начиналась. Джип свернул на вновь уложенную асфальтом дорогу, ведущую к дачному поселку. Территория была огорожена и въезд только по пропускам. Посигналив, он разбудил охранника, заспанный, тот бросился поднимать шлагбаум. Когда проезжал мимо, охранник взял под козырек: то ли был отставным военным, то ли принял его за генерала.

Он медленно ехал мимо высоких заборов по обе стороны дороги, расчленяющих пространство на узкие коридоры, создающих неприятное ощущение запутанного лабиринта. А в детстве, помнится, здесь были только небольшие штакетники, чтобы собака не забежала с улицы, да и то не у всех. Теперь же одни глухие заборы. Остановил машину перед высоким коричневым забором. Им тоже пришлось отдать дань постсоветскому менталитету. Если раньше «железный занавес» был один на весь Союз, то сейчас железные двери, железные заборы – у каждого имелся свой персональный «занавес», подумалось ему. Набрав на брелке код, нажал кнопку. Бесшумно ворота заскользили в сторону, открывая проезд. Поставил свой джип рядом с отцовским «вольво». Профессора Лабушева – лауреата государственной премии – на дачу привозил персональный автомобиль. С удовольствием потянувшись, Виктор вдохнул полной грудью и стал подниматься по дорожке, красиво выложенной декоративной плиткой, к дому.

Профессорская дача. Сквозь белые стволы берез просматривались очертания большого дома на горке. Рубленный из кедра пятистенок и полгектара земли, нетронутой рукой человека девственной природы. Что бы там ни говорили, в советское время порой умели ценить заслуги человека. Разбогатев, конечно, он внес сюда некоторые изменения. Сруб подняли на высокий фундамент. Бельэтаж отделали замковым камнем. Смотрелось шикарно. Чердак переделали в мансарду. Пристроили новую просторную террасу. Провели городские коммуникации. Поставили новую баню. Приезжавший к ним погостить Родион любил зависнуть там, философствуя о смысле жизни под водочку с осетринкой.

Возле террасы росло несколько кустов сирени, жасмин, у крыльца старая яблоня. И никаких грядок или причесанных газонов «канада грин». Вдоль невысокой изящной кованой ограды, отделяющий от них соседний участок, росли в ряд голубые ели. Они смотрелись оловянными солдатиками на карауле. Он улыбнулся, поднимаясь на крыльцо. С этими «кремлевскими» елками вышел один курьезный случай.