Bronza

– Томас, проснись! – услышал он сквозь сон. Его несильно потрясли за плечо. – Я ухожу! Перенеси его обратно, пожалуйста…

Он неохотно открыл глаза. Кутаясь в халат, Инна сидела на краешке кровати. Ее лицо выглядело бледным, уставшим и еще каким-то, но спросонья он не разобрал, каким именно.

– Помоги перенести его обратно… – снова попросила она.

Том, наконец, ощутил теплую тяжесть детской головы у себя на руке. Осторожно освободился. Сел, потер ладонями лицо, прогоняя остатки сна.

– Почему уходишь? – спросил он, потянувшись к ней. – Останься!

– Скоро утро, мы не можем оставаться здесь… – отстраняясь, Инна выставила руку, прижала пальцы к его губам.

«В чем дело?» Короткой вспышкой гнева промелькнула мысль схватить за руку, причинить боль, сломать, подчинить, получить свое. Кончики ее пальцев нервно дрожали, выдавая внутреннее беспокойство. Ему не составило труда догадаться о причине этого беспокойства. Причиной был он сам.

Успокаиваясь, Том поцеловал сначала ее ладонь, потом запястье, там, где под тонкой кожей бился пульс. Высвободив свою руку, Инна встала с кровати. Он тоже встал, потянувшись за халатом, повернулся к ней спиной. Пока одевался, знал, чувствовал кожей, что она разглядывает его.

А Инна разглядывала татуировку. Красочный рисунок занимал всю его спину. Нефритовый дракон, выполненный с изумительной достоверностью, казалось, только прижимался к спине Томаса, вцепившись когтями в кожу. Свернув свои змеиные кольца, он положил гривастую, рогатую голову ему на плечо. Взгляд дракона был высокомерно холоден.

– Ты так долго молчишь? Это в знак восхищения? – спросил Том, завязывая пояс.

– Это Сэйрю?! – спросила она.

– Так вы знакомы?! – пошутил он.

– Да, я читала о нем в одной книге… Это злобное, жестокое божество. Зачем ты сделал ее? – резко спросила Инна, не принимая шутливость его тона.

– О, с этой тату вышла чудная история, – кивнул головой Том, сузил глаза, припоминая. – Это было давно, в двухтысячном… Я сыграл свою первую, проходную роль – а-ля «кушать подано», и Роджер потащил меня в Чайна-таун, праздновать. Мы были молоды и, естественно, глупы… Нас распирало от гордости, что первый шаг к покорению Голливуда сделан! Гудели мы тогда по-черному: девочки, секс, выпивка рекой и всякая там хрень… Когда я очнулся, она уже у меня была.

Какой-то шкуродер, с нехорошим чувством юмора, использовал мою спину вместо холста, пока я валялся в отключке. Наверное, он и сам был обкуренным, если смог наколоть рисунок за ночь… Я потом спрашивал: такое полотно делают по частям, в несколько этапов. Пришлось целый месяц спать на животе, пока она заживала…

Том улыбнулся:

– Я хотел найти того «художника» и намылить ему шею, но Роджер никак не мог вспомнить, где же мы так славно посидели! А потом стали происходить странные вещи… Мне начало везти… Просто сказочно везти… Так что, можно сказать, это мой талисман! – он подошел к ней, нежно притянул к себе. – Вот, и ты тоже моя!

Инна прижалась щекой к его груди. «Ты не понимаешь, Божество ничего не дает просто так… Оно убило возлюбленного!» – хотелось закричать ей. Сердце Томаса билось спокойно и ритмично, а ей в его ритме слышалось: чудовище убило… Убило…

Том перенес Марка обратно. Подождал, пока она тоже заберется под одеяло, на часах было начало седьмого, потом прикрыл дверь, разделявшую их номера. Ее слова «я ухожу» до сих пор вызывали в нем досадливое чувство неудовольствия. Она не может уйти, он не отпустит!

Так думал он, наливая себе вина. Позавтракал вчерашним ужином, выкурил на балконе сигарету, замерзнув, вернулся в комнату, нашел среди одежды и натянул трусы. Это было его маленькой причудой. Он не мог спать обнаженным, если спал один. Наградив парой тумаков подушку, растянулся на кровати и через минуту уже крепко спал.