Бронзовый котелок Орсиевых

– Я буду наносить на котелок имя нашего рода, а вы поезжайте в Марьевскую колонию, зону, и там передайте Мусе Юсупову слова «аржа буйса». Только поздоровайся, ты, именно ты с ним за руку, – при этом Рашид схватил Артема за правую руку и что есть силы пожал её, пристально глядя ему в глаза.

– У меня аж искры из глаз, вы что так сильно! – прохрипел Артем, освободившись от крепкого рукопожатия.

– Это наша народная медицина, такой вот привет Мусе! Я вам денег дам, ребята.

– Сколько? – оживился Артем.

– Сейчас-сейчас, – и старый Рашид, прихрамывая удалился из кухни.

Через время он вернулся, держа в руке стопку купюр, протянул их Артему со словами:

– Вознаграждение от меня, а если обманите мои племянники найдут вас и головы отрежут.

– А?

– Шучу- шучу. Как раз к утру приедете в Марьевск, человека нашего зовут Муса Юсупов, он сам из отряда Шамиля, из нашего рода. Я по утру позвоню хозяину той зоны, он вам свидание устроит. Все будет ровно. Только не обманите меня. Девочку как зовут?

– Олеся Богатова, в Крестовке живет с родителями. Тогда мы, наверное, поедем? – спросил Антон.

– Езжайте, а я на кузню, перебивать котелок пойду.

III

Серое, мрачное здание марьевской колонии на окраине города, появившись перед глазами, сразу портило настроение, навевая тяжелые мысли о заключении и всевозможных лишениях. Засыпающий на ходу Антон, выпил по дороге три кружки кофе и бодрился как мог. Артем всю обратную дорогу размышлял вслух на что он потратит деньги и порешил что купит новый компьютер для жены, которая работает на дому.

По договоренности с «хозяином» зоны прошли в комнату свиданий. Маленькое помещение с одним окошком, столом и двумя лавочками. Скрипнула металлом тяжелая дверь. Сотрудник колонии привел заключенного – низкорослого, толстого с бледным лицом и налитыми злобой глазами седого мужчину. Заключенный ловко перебрасывал рукой черные четки. Артем подхватился с места и протянул ему руку.

– Аржа буйса! – воскликнул он.

Лицо толстяка переменилось.

– Шамиль? Где он? – спросил он, пожимая руку.

– В теле девочки, – ответил Антон, – он здесь, забирайте его как-то, что ли.

– Это правда?

– Да, он здесь. Вернулся с этой аржа буйса.

– О хвала Всевышнему, он прошел тарикат!

– Прошел-прошел.

– Что такое это ваше аржа буйса? – поинтересовался Антон.

– На нашем языке это означает «Великое дело». Цициг Шамиль так назвал последнюю операцию наших войск, так и не завершенную. Мы ждали его возвращения. О Всевышний милостив воистину к нашему роду, – голос мужчины дрогнул, глаза его заблестели от нахлынувших слез. – Я думал, что все, закончилась наша война, пришлось тогда всем в плен сдаться, ждали его, ждали. Наш Шам вернулся, хоть и в девочку, но ничего страшного. Ничего. Вы, двое, хотите ещё заработать денег?

– Ещё бы! – воскликнул Артём и сонливость его исчезла.

– Али на Верхнем рынке овощами торгует, поезжайте к нему и поздоровайтесь с ним за руку. И, конечно же, аржа буйса ему скажите.

– А что, сможем.

Антон смотрел на пылающие огнем карие глаза Мусы Юсупова, пытаясь понять к чему приведут эти поручения да к тому же за такие немалые деньги ради одного рукопожатия.

Старый Рашид Хромой стоял в глубине самого большого зала скалистой пещеры в родовой горе Орси и изо рта его от прохлады шел пар. Подсвеченный слабым огнем керосинки он в ритуальной черной рубахе до колен и с повязкой на лбу походил на жреца восточного религиозного культа. Посреди высокого зала стояла металлическая тренога с подвешенным котелком с водою. Под ним Рашид развел небольшой костерок и подкинул несколько поленьев. Рядом, на каменистой земле, лежали длинный наточенный нож и черная металлическая кружка. Серьезный и хмурый он бросил в воду горсть соли, приговаривая под нос едва различимые слова на газакхийском языке. Взял нож и кружку и неторопливо подошел к стоящему на коленях с повязкой на глазах молодому человеку. Губы его были сжаты в тонкую нить от нервного ожидания и напускной отваги. «Дядя Рашид, я вернусь волком?», – спросил парень с показным равнодушием. Грудь его часто вздымалась, а на висках проступили вены. «Да, жизнь газакхийца вечна и все мы вернемся волками, как те пятнадцать родов», – ответил старик молодому человеку и опытной рукой вонзил ему шею лезвие ножа. Кровь стремительным ручьем потекла вниз на одежду, впитываясь в ткань и стекая на землю. Рашид отбросил нож и подставил к дыре в горле кружку. Парень громко хрипел, втягивая воздух, но сидел неподвижно. Наполнив полную кружку, старик приблизился к котелку и опрокинул её в его кипящую воду. Под тусклым светом лампы поблескивали недавно выбитые газакхийские руны, обозначающие род Орси. Рашид Хромой сел на холодную землю у костра и с отрешенным взглядом проговаривал слова, переданные ему от прадеда. Уходящий к волкам, обессилев, завалился набок и его предсмертные хрипы еще долго отдавали эхом по пещере.