Бронзовый котелок Орсиевых

Сидя на старом желтом диване, Антон кликал пультом от телевизора и курил кальян. По ящику шли восьмичасовые местные новости. Вдоволь выспавшись после ночных приключений, он чувствовал себя человеком заново родившимся. Только вновь собьется режим и полночи не уснуть. Он задумался о всей цепочке этих рукопожатий: от хромого старика зеку, далее торговцу на рынке. Рашид просил, чтобы «ручкался» только Артем, у которого посыпались искры из глаз при рукопожатии старика. «Есть ли в этом какой-то смысл? Выглядит как передача вируса или бактерии, только так могу это объяснить, газахкхийская гомеопатия?»

Поток мыслей о минувших сутках прервала срочная новость: в марьевской колонии бунт заключенных! Голос за кадром с тревогой говорил: «…Захвачено административное здание марьевской ИК-5, по предварительным данным убито шесть сотрудников колонии, заключенные пока не выдвинули требований от властей. Мэр Марьевска Егор Николаев вернулся из отпуска и созвал срочное заседание. Глава МВД республики выступил с заявлением…» Камера репортера с дрожью освещала территорию колонии, за стенами которой в прямом эфире пошел густой черный дым.

Антон пораженный увиденным, в замешательстве проглотил кальянный пар. В этот миг в окно постучали. Стук повторился. Антон отложил мундштук и несколько оробев, все же подошел к окну. Отодвинул штору и выглянул наружу. На улице, в свете уличного фонаря, он увидел сборище каких-то людей. Перед окном стоял бородатый мужчина с черной повязкой на лбу, одет он был в темный камуфляж. Антон перевел взгляд на толпу и прикинул что там человек пятьдесят. Между тем мужчина вновь постучал в окно, и Антон к своему ужасу заметил, что у бородача нет правой руки – с культи чуть ниже плеча стекала тонкая нить черной крови. Толпа завыла по-волчьи. У некоторых из воющих не было ног, у кого-то рук. Двое залезли с животной ловкостью на плечи стоящим, и Антон увидел, что они без голов.

«Армия Расула Черного? Отряд покойников Шамиля Орсиева?»

Вой, пробирающий до мурашек стих. Бородатый у окна улыбнулся и сказал: «Мы тебя здесь подождем, ты искал с нами встречи, мы сами пришли». Безногие и безрукие, измазанные кровью и заросшие бородами люди принялись говорить на непонятном гортанном наречии. Поток слов приобрел связную форму и перешел в песню на газакхийском.

Антон резко задвинул штору и отпрянул от окна. Среди пения слышались волчьи подвывания и смех. От нахлынувшего ужаса хотелось проснуться как кошмарного сна. Раздался звонок мобильника, выведя из ступора. Ответил.

– Ты! Мракобес! – кричал на том конце священник, – ты видел, что творится за окнами?

– У меня газакхийцы! Много! Мертвые!

– У меня под окнами тоже самое, это все ты со своим колдовством против Символа Веры пошел! Щенок слюнявый!

– Давайте не будем опускаться до крика! Я ни в чем не виноват!

– Быстро дуй к Богатовым, как хочешь! Будем отпускать девочку к господу! Избавим тело от страданий! Нож будет в твоей руке!

– Это крайние меры! Вы о чем?

– Сукин ты сын, демон мертвых призвал! Опомнись, дурак – это Апокалипсис, демона надо убить! Ты не приедешь – я сам заколю, так и быть!

– Стойте! Не надо! Я попытаюсь вырваться!

– К Богатовым! Живо!

Накинул джинсовую куртку и стремглав выбежал во двор, быстро откинул задвижку на воротах и не дожидаясь пока те сами откроются прыгнул за руль семерки. Со второй попытки завелась. На высоких оборотах выехал со двора, вытолкнув наружу ворота, и осветил фарами дальнего света толпу мертвых боевиков. Те принялись что-то злобно кричать и махать культями. Набрал скорости и направил машину прямо на толпу. Приготовился к удару об капот, но поравнявшись с мертвецами проехал фантом как облако – зловещие бородачи остались позади как бестелесные духи, ужасающая дымка. Слышались гневные вопли.

«Наваждение? Только показалось? Тогда попу тоже?»

На четвертой передаче, как пилот раллийного автомобиля, не сбавляя на крутом повороте, выехал со своей улицы на широкий проспект и помчал в Крестовку.

У высокого забора Богатовых был припаркован черный внедорожник. Антон остановил машину рядом, и выйдя, заметил, что за рулем сидит кто-то. Калитка открыта. Входная дверь в дом так же нараспашку, а в прихожей, у лестницы, стоят растерянные Богатовы.

– Отец Сергий! – выпалил Антон, вбежав в дом, – он хочет убить девочку!

– Там какой-то толстый газакхиец. Уже второй час с Олесей беседует. С пистолетом ворвался к нам! Угрожал, – проговорил Виктор.

– Толстый с серым лицом?

– Он. Даже не разулся, вбежал, кричал тут на нас, – пожаловалась Елена.

Антон быстро поднялся по лестнице и в два шага оказался у комнаты девочки. За дверью громко говорили. Отворил дверь и увидел толстого Мусу Юсупова, теперь заключенный был одет в спортивный костюм и о чем-то беседовал с сидящим на краю кровати Шамилем в теле Олеси.

– Вы? – воскликнул удивленный Антон, – утром вы были в тюрьме.

– Амнистия, – толстяк расхохотался и его щеки затряслись, – к брату приехал, вы нам хорошо помогли, аржа буйса.

– Вы натравили на меня мертвых боевиков? Это вы?