Бронзовый топор

Человек угадал ее желание, так же, как и вчера, он стал запихивать в горло Иччи куски сырого мяса. На этот раз она сопротивлялась сильнее — извивалась всем телом, по-прежнему руки человека вызывали в ней ужас, но тот был упрям и накормил волчицу досыта.

Глава VII

Целыми днями Сур не выходил теперь из пещеры. Еды было вдоволь. Тепло костра и сытый желудок располагали к лени. Он много спал и много думал. Над Страной Лесов бродил несильный ветер, качал верхушки сосен, мел низкую поземку по заснеженной глади озера. Время Кусающих ветров кончилось, и оттого ветер все чаще приносил запах талой воды. Близилась пора Большого Солнца и Пробуждения Деревьев.

Иччи все так же лежала в глубине пещеры на подстилке из еловых веток со связанными лапами. Сур больше не кормил ее силой. Он просто клал у ее морды куски мяса. Волчица ела только, когда человек спал. Опухоль почти прошла, но челюсти слушались еще плохо.

Сур часто разговаривал вслух. Он видел — уши волчицы вздрагивали, глаза настороженно следили за ним. Она слушала его. Сур больше не решался приближаться к ней, хотя Иччи по-прежнему была связана, и больше не касался ее шерсти руками. Он не знал, зачем в свое время подобрал волчицу, не знал и теперь, как поступить с ней. Времени было много, и он все думал и думал об этом.

Однажды, перед заходом солнца, небо укрылось низкими тяжелыми тучами, а в середине ночи из-за гор, откуда приходят олени, вырвался горячий ветер. Он был сильным и пел свою песню пронзительно и громко. От его дыхания, залетающего в пещеру, у Сура делалась сухой кожа на руках, а волосы шевелились, словно живые. Человек видел — стоило Иччи заворочаться, и с ее шерсти начинали сыпаться, течь искры, похожие на капли голубой воды. Он всю ночь не спал. Ему было жутко, и недобрые предчувствия заставляли лежать тихо.

На рассвете духи Горячего Ветра умчались так же неожиданно, как и появились. Сур робко выглянул из пещеры. Двадцать два раза за его жизнь наступало время Пробуждения Деревьев, но такого ему еще видеть не приходилось. За одну ночь исчезли белые тяжелые сугробы, и открылась бурая земля вся в изломанных прошлогодних травах. Только в глубоких распадках да в чащах лежали пласты оплывшего темного снега. Нестерпимо ярко блестел под солнцем синий лед озера.

Необъяснимое беспокойство велело Суру не оставаться сегодня в пещере, а пройти по лесам и посмотреть, что сделали духи Горячего Ветра за эту ночь.

Сур вспомнил — в той стране, где восходит солнце, в озеро впадала быстрая горная река. Летом в ней вода кипела и пенилась, грызла камни. Он достал из походной сумки большой костяной крючок с длинным острым жалом. Быть может, там, где воды реки встречаются с водами озера, удастся наловить рыбы…

Прежде чем уйти, Сур присел на корточки перед волчицей. Иччи не выдержала его взгляда и, как обычно, отвернула голову. Опухоль на ее морде совсем опала и только с одной стороны, на челюсти, выпирал большой уродливый бугор — раздробленная кость срослась неровно. Сур с жалостью подумал, что Иччи больше никогда не будет Великим охотником, потому что челюсти — главное орудие волка, потеряли свою силу.

Скользнув взглядом по ремешкам, связывающим ноги волчицы, и убедившись, что они надежны, Сур сказал:

— Ты оставайся в жилище, Иччи. Видишь, Духи Большого Солнца идут в Страну Лесов. Я пойду на озеро и, быть может, вернусь с добычей, быть может, они захотят дать мне рыбы. Я знаю, вы, волки, тоже берете рыбу, когда она в пору Большой Воды в нетерпении и от тесноты выбрасывается на теплые камни речных кос.

Иччи не шевельнулась.

— Я пошел… — повторил Сур.

Он выполз из пещеры и пропал за скатом. Но волчица еще долго слышала его шаги и скрип палки, на которую человек опирался. Ветер изредка забрасывал в пещеру запахи. Они говорили Иччи, что совсем скоро теплые ветры омоют деревья и кусты, и зеленый пух покроет их, разорвав клейкие почки. Станут сумрачными чащи, и молодая трава, упрямая, острая, проколет влажную землю и, раскачиваясь под ветром, буйно полезет вверх.

Странное беспокойство и нетерпение охватили Иччи. Они приходили и раньше, но были не такими сильными, потому что рядом находился человек, и постоянная настороженность глушила все чувства. Сейчас же, когда волчица осталась одна, она услышала слабые толчки под сердцем и почувствовала зуд в распухших сосках.

Иччи рванулась, забилась в судорогах, впилась зубами в ремни, стягивающие передние лапы. Челюсти не слушались ее.

Когда первый приступ ярости прошел, волчица в изнеможении откинула голову и долго лежала так, прислушиваясь к тому, что творилось в ней самой.

Потом она внимательно оглядела пещеру. Взгляд ее остановился на кучке мяса, лежавшей совсем рядом. Помешкав, Иччи торопливо проглотила его. Хотелось пить, но человек забыл в этот раз налить в берестяное корытце воды.