Брошенная колония

После ужина начался настоящий кошмар: зелье подействовало, но не так, как рассчитывала Тамара. Игната бросило в жар, а потом начало трясти как в припадке. Он орал, скрипел зубами, боль по всему телу была адской, он словно горел изнутри. Так продолжалось четыре дня, Игнат похудел и высох, зелье пожирало его изнутри. Ведьма только на краткое время могла снять симптом, чтобы он поел: это была единственная возможность поддержать истощаемое тело.

— Отпустило? — участливо и немного виновато спросила Тамара своим грубоватым голосом.

Игнат нашел в себе силы кивнуть. Его больше не трясло, но за эти дни он стремительно похудел — из крепкого мужчины превратился в худой скелет.

Демидов попытался сесть, но голова закружилась, и он постарался не двигаться. Однажды Видок застрял в одном неприятном месте без еды, он отлично помнил, что такое не жрать полторы недели, когда тебя качает от малейшего движения.

Тамара поняла все правильно, и в комнату влетела кружка, полная горячего куриного бульона, в котором плавали небольшие кусочки мяса. То, что нужно. Егерь дул, остужая, потом делал мелкий глоток, опять дул, но с каждым глотком или съеденным кусочком мяса становилось гораздо лучше.

— Мне жаль, — повинилась ведьма, — не знала, что зелье «возмещения», которое в каждой больнице раненым дают, на тебя так подействует.

— Не извиняйся, я тоже не знал, для меня это зелье почти дежурная микстура, а тут такое. Как рана?

— С ней все хорошо, края почти стянулись, — обрадовала Тамара. — Думаю, ты сможешь встать, как только восстановишь силы. Ты сейчас похож на пленника Саарских рудников.

Игнат усмехнулся: лестное сравнение. Саарские рудники — это дорога в один конец, туда отправляли закоренелых душегубов, все княжества продавали туда преступников, те жили под землей, долбили кирками скалу и добывали чистое железо, никто оттуда не возвращался, редко выживая там больше года. Обычно заключенные отбирали у слабых пайку, так что смерть от голода была там не редкостью.

Игнат допил бульон, выскреб мясо и устало откинулся на подушку. Его перестало штормить, но очень захотелось в туалет, о чем он и сообщил свой собеседнице.

— Сам или утку?

— Сам, только костыль нужен.

— Ну это не проблема.

В комнату влетело два деревянных костыля, вполне добротно сделанных и не идущих ни в какое сравнение с теми маленькими деревцами, что он срубил, чтобы двигаться. Кое-как, неуклюже передвигая ими, он проковылял следом за Тамарой, которая вывела его в небольшую дверь, где располагался вполне удобный унитаз, явно с магической системой очистки.

Сделав дела, Игнат взглянул на небольшую ванну из пластика — изготовление этого материала не было проблемой, из него очень много всего делали, начиная от корпусов для машин и кончая всякими бытовыми вещами. Он прочный и долговечный, очень удобно, правда, люди, у которых водились деньги, предпочитали мебель и посуду из нормальных материалов, это было признаком достатка. А еще Игнат уставился в зеркало, из которого на него смотрело изможденное заострившееся лицо, заросшее бородой, волосы грязными сальными космами свисали почти до плеч — еще один побочный эффект зелья «возмещения». Рубаха и порты, которые были на нем, просто пропитались потом. Вонял он страшно.

— Тамара, у тебя бритва есть? И мыло, и вода, мне вообще мыться можно?

— Не только можно, но и нужно, сейчас принесу.

В ванну полилась холодная вода, но егерь отлично знал, как работают эти зачарованные посудины, — подождал, пока та наполнится, потом опустил руку и, мысленно настроившись на магию, приказал: теплее, еще теплее, еще. Когда температура воды достигла комфортной, он остановил процесс. Очень много заклинаний окружало обычных людей в быту — магички сильно влияли на повседневную жизнь, и всех это устраивало. Удобства стоили ежемесячной оплаты за обслуживание, которым занимались слабосилки, но, как сказал один друг, комфорт невозможно измерить деньгами.

Игнат размотал бинты и уставился на толстый красный шрам, который шел по ноге вверх: магия могла многое, но она не была всесильна.

— Он станет тоньше и бледнее, — пообещала ведьма, как раз зашедшая в этот момент в ванную. — Но уже никогда не исчезнет.

— Переживу, — стянув рубаху и забираясь в горячую воду, отмахнулся Игнат. — Это прекрасно, — произнес он, откинувшись на спину и блаженно закрыв глаза. — Как здорово ощущать себя живым.

— Хороший ты человек, Игнат, — усмехнулась Тамара, ставя на столик рядом с ванной небольшое зеркало и разные принадлежности, — ты умеешь радоваться мелочам, это очень полезное качество. Тебя подстричь?

— Буду очень благодарен, — улыбнулся Игнат и сел так, чтобы его нежданной помощнице было удобно. — И вообще спасибо тебе за заботу. Я доставил тебе много беспокойства.

— Ты все оплатил. Кроме того, как видишь, я живу отшельницей, меня редко навещают люди, больных привозят, да и дочь иногда заезжает.

— Дочь?