Брошенная целина

Дай сигарету. Ага. Скоро, блин, придется самосад выращивать, как дед мой, Царствие Небесное. На днях комиссия заявилась, по поводу Родьки. Три бабы: Львиха из сельсовета, еще какая-то тётка и сучка легавская. Ничё такая, хоть и по форме. На каком, говорят, основании вы удерживаете малолетнего Карпова Родиона. В связи с тем, что по факту он остался сирота, то надо его в детский дом определять. Тем более, что у вас условия не соответствуют. Там эта дура полицейская всё стервозилась, брови нарисованные. Нет, надо – ты скажи по тихому, не при детях. А она ходит по дому, вещает голосиной такой официальной. И всё детдом, да детдом. Закон, да закон. Родька сообразил, видать, что к чему, и в истерику, за ногу меня обхватил, верещит. Наталья моя в слезы, Аришка тоже вся в соплях хлюпает. Львиха из сельсовета и то как-то, смотрю, рожей подергивает. Я сам-то еле сдерживаюсь, благо – трезвый, а то выбросил бы из дому всю комиссию. Так что не знаю, что теперь будет. Детдом это ж лотерея такая, сто к одному. Один – хороший, а сто – сам понимаешь. Главное, на поминках родственник какой-то там, через пень колоду, седьмая вода на киселе всё разорялся, рубаху рвал аж грудь расцарапал, что вроде как Родьку к себе заберет, опеку сделает. Бухал тут неделю, до того, что уже шалав каких-то в дом Карповский водил. Ну, пропился и исчез. Слушай, можно по номеру машины адрес узнать? Я бы съездил к этому родственнику, побеседовал. Вот только с огородом разгребусь. Ничего, я с такими уродами умею разговаривать. Сам такой же. Ничего не наговариваю. Я тут скалымил маленько, отопление сварил козлу одному, так нет, чтоб Наталье отдать, взял да прогулял. Хрен его знает, нашло что-то. Попьянствовал. Да еще ребятишек в город твой свозил в аквапарк. Аквапарк, да. Прикольно. На речке же запретили купаться.

Как-как?! Строго-настрого. Вроде как чесотка там какая-то. Табличку воткнули, что запрещено. Называется топорное управление. Это Ванька Немец говорит. Он умный, как выяснилось. Говорит, что если надо запретить в речке купаться, то вот знаки, шлагбаумы ставить, это только топоры так действуют. Потому что идешь с работы в жару через мостик, глядишь, а там табличка эта. И ты купаться-то не хотел вовсе, но злость берет: как же так? Я тут тридцать лет нырял во все стороны, а это чего? С какого перепугу тут запрещено? Это кому запрещено, мне что ли?! Да вы охренели! И раздеваешься, и в воду. Потому что с нами тоньше надо, деликатнее. Народ – то деревенский, он себе на уме. А если надо запретить купаться, так повесьте объявление, что в Черемшанке развелась клыкастая сибирская пиранья. Уже вроде и запрета нет, и купаться мало кто захочет. Но сам. Сам не захочет, вишь что главное. Некоторые, конечно, скажут, да и хер с ними, с пираньями, не крокодилы же. Можно еще тоньше действовать. Пойти поспрашивать у баб на базаре: «А как вы думаете, вот тот яд, которым в Черемшанке травили клыкастых пираний, он для человека не опасен?». Ну, бабы на базаре никогда ж не признаются, что чего-то не знают. Поэтому половина из них скажет, что яд, конечно, опасен, а половина скажет, что не опасен вообще для человека, а клыкастым пираньям даже полезен, у них с этого яду клыки только крепше. И всё! Слух по селу пошел, там пошептались, здесь прошелестело. Манипуляция сознанием, технология. Хитрая штука, я те скажу. К речке никто и близко не подойдет ни купаться, ни машину мыть. А! Машина! Я ж рассказывал, как у меня права отобрали.

Ну, это надо быть таким как я, неудачником в квадрате, чтобы в собственном дворе, вот на этом самом месте права отобрали. Значит, залетают гаишники за мной, говорят, что перегар, я и не отрицаю особо. Что такого? Это ж со вчерашнего. Ну ладно, выпил одну стопочку с утра в качестве отвердителя для пальцев. Дрожат же. У тебя трясутся руки с бодуна? Вот я раньше тоже этого не знал. Это вот последнее время только. Да потому что пьем всякую отраву! У меня свояк на пивзаводе работал неделю, так он говорит: «Серёжа-а! Не пей это пиво! Какое там сусло, какое брожение? Его с таких порошков варят, которыми канализацию надо чистить, еслиф забьется».