Брошенная в бездну

— Слава аллаху, что вы хоть догадались в последнюю минуту сказать о перстне!

— Это не просто вещь, это память о муже и сыне! Он мне очень дорог…

— Я понимаю. Но в жизни всякое бывает. Если придётся туго, его можно будет продать.

— Ни за что!

— Не говорите таких громких слов! Станет туго, продадите…

— Я не продам его, даже если буду умирать с голоду! — Назан поцеловала перстень.

Прислонясь головой к раме окна, Несрин теребила кончик розового платочка и с жалостью смотрела на Назан. Нет, она, конечно, ещё не отдавала себе отчёта в том, что произошло.

Что могло её ожидать? Рыза рассказал Несрин, как избавились от Назан. Хоть ей и подсластили горькую пилюлю, однако выпроводили насовсем. Она уже никогда больше не возвратится назад. Через несколько месяцев, а быть может, и недель, Жале займёт её место…

— Вы давно не писали вашей тёте? — спросила Несрин. — А вдруг не найдёте её на прежнем месте?

— Как не найду? — удивилась Назан.

— Кто знает… Быть может, она съехала с прежней квартиры? Или, не приведи аллах, даже умерла?

Об этом Назан действительно не подумала.

— Неужели, — спросила она, со страхом глядя на Несрин, — это могло случиться?

Несрин горько усмехнулась:

— Эх, милая! Вы наивны, словно малое дитя! Разве пускаются в путь, не списавшись?

Назан молчала.

— Ну а если вы не найдёте своей тёти, есть у вас другое место, где можно было бы остановиться?

— Нет.

— Так, так! — протянула Несрин.

Назан посмотрела на неё с отчаянием. Действительно, что делать, если не найдётся тётя?

— Я дам вам свой адрес. В случае чего, приходите ко мне. Не забывайте, вы едете в Стамбул. Там одинокой женщине может прийтись плохо…

Назан с благодарностью посмотрела на свою попутчицу и растроганно сказала:

— Какая вы добрая, хорошая…

Вынув из ридикюля листок бумаги, Несрин написала на нём свой адрес и протянула Назан.

— Благодарю вас!

— Повторяю, если вы окажетесь в трудном положении, непременно разыщите меня. Обещаете?

— Хорошо!

Назан спрятала адрес в сумочку.

Сидя друг против друга, женщины молча прислушивались к постукиванию колёс на стыках рельсов. Вскоре они задремали.

Во сне Назан видела сына. Обхватив её шею ручонками, он умолял: «Мамочка! Не бросай меня!» Назан гладила его золотистые волосы и плакала, плакала…

13

Халдун проснулся раньше обычного и посмотрел вокруг заспанными глазенками: бабушка совершала намаз, стоя на коленях на маленьком коврике.

Сначала он ничего не понял, ведь он лёг спать с мамой в доме тёти Наджие. Откуда же взялась бабушка?

Хаджер-ханым заметила, что внук проснулся, и начала громко произносить слова молитвы. Халдун знал — это значит, бабушка недовольна. Он повернулся на другой бок.

Закончив молитву, Хаджер-ханым подошла к кровати.

— Почему ты не спишь, сынок?

— Где мама?

Она решила не отвечать сразу.

— Ещё рано. Спи!

— Она у тёти Наджие-ханым?

— Я говорю тебе, спи!

Хаджер-ханым укрыла его одеялом и начала сворачивать молитвенный коврик. Поднявшись с пола, она увидела, что Халдун наблюдает за ней.

— Почему не спишь?

— Не хочется.

— Почему?

Халдун не отвечал. Тогда она присела на край кровати и стала гладить его по голове, приговаривая:

— Спи, дитя моё, спи! Мама тебе вовсе не нужна. Вот папа — дело другое. Папа купит тебе много автомобилей, и поезд, и пушку! Ту самую пушку, которую мы, помнишь, видели на базаре…

— Я хочу к маме!

— И слышать не желаю о ней, чтоб у неё глаза повылазили! Забудь о своей матери!

Халдун натянул одеяло на голову: «Если у мамы вылезут глаза, как же она будет видеть?» Он вспомнил слепого нищего, который всегда под вечер брёл по их кварталу, тяжело опираясь на палку. Волосы у него были растрёпаны, одежда разорвана. Он шарил руками, нащупывая двери, и жалобным голосом просил милостыню. «Если мама станет слепой, она тоже будет просить милостыню?»

— Она не любит тебя! Вот бросила нас и уехала!

Халдуна словно ударили обухом по голове. Лицо у него скривилось, губы задрожали, он уткнулся лицом в подушку и заплакал.

— Успокойся, дитя моё! Когда она уезжала, я просила её: «Возьми с собой Халдуна. Он будет скучать без тебя». Но так и не удалось её уговорить. «На что мне Халдун? — сказала она. — Там у меня есть другие дети. А Халдуна я совсем не люблю». Не плачь, деточка! Папа купит тебе много игрушек: поезд, пушку, автомобиль…

Мазхар, думая о Назан, почти всю ночь не спал и сейчас чувствовал себя совершенно разбитым. Услышав голос сына, он вскочил с кровати и накинув поверх ночной рубашки пиджак, отправился в комнату матери.

Халдун сидел на коленях у бабушки и всхлипывал.

— Сыночек, Халдун! Иди ко мне, детка!

Но мальчик даже не взглянул на него. Заплакав ещё громче, он прижался к бабушке. «Даже бабка ему милее! А ведь он всегда её так боялся! — с горечью думал Мазхар. — Но что за непослушание? Никогда такого не бывало».

— Иди, дитя моё, иди ко мне, — Мазхар повысил голос: — Говорю тебе, иди ко мне!

Перепуганный Халдун посмотрел на него глазами, полными слёз.

— Ты, кажется, хотел купить Халдуну много новых игрушек? — с деланным интересом спросила Хаджер-ханым.

— Конечно, куплю.