Брошенная в бездну

Нихат, хотя и был ещё новичком в городе, но уже наслышался о Тейфике, поэтому пропустил мимо ушей слова юродивого. Но что с Мазхаром? Сидит, обхватив голову руками, и молчит…

— Что тебе нашептал этот Одержимый? — спросил Нихат.

Мазхар вздохнул и грустно посмотрел на друга.

— Он сказал, будто меня собираются убить.

Нихат расхохотался:

— И ты поверил этому типу?

Но Мазхар полагал, что всё это неспроста. Тейфик, который слонялся по всему городу, частенько бывал и у фабриканта Шекир-паши, против которого Мазхар вёл дело. Может, он случайно пронюхал о готовившемся покушении?

— Я не верю в предсказания, ворожей и прочую метафизику. Но иногда человек оказывается в такой ситуации, что…

— Вот тут-то как раз и начинается метафизика!

— Возможно. Однако любая ситуация вызывается конкретными причинами. И хотя эти причины мне хорошо известны, я не всегда могу представить себе, как избежать следствие, предотвратить нежелательный поворот событий.

— Та или иная личность, — сказал Нихат, — не в силах преодолеть самое себя. Я поясню примером. Возьмём фабрику. Каждый, кто работает на фабрике, не более чем частица общего процесса. Он словно капля в реке. Так разве под силу такой капле оказать влияние на реку? Или, скажем, винтик в каком-нибудь механизме…

— О нет, это другое дело! Иногда винтик может сыграть большую роль…

— Короче говоря, дорогой, я убеждён, что отдельная личность, — ничто. Так было и так будет.

— Да, но Мустафа Кемаль-паша — тоже «отдельная» личность.

— Ну, это исключительная личность.

— Следовательно, всё же один винтик иной раз может перевернуть на огромной фабрике всё вверх дном.

— Но это не более чем случайность.

— Случайность? А вся человеческая история? Ведь в ней тоже всё менялось в зависимости от стечения различных случайностей. По существу, судьба всей цивилизации и определялась столкновением этих случайностей. Но в действительности это лишь кажущиеся случайности, и направление всего исторического процесса, всей цивилизации зависит не от какого-то фатума, а от действия определённых закономерностей. Вот что такое в действительности все эти случайности.

— Охо-хо-хо! Кого я вижу перед собой? Уж не пророка ли?

Но Мазхар не был склонен шутить.

— Однако разве в данном случае, — размышлял он вслух, — необходимость состоит в том, чтобы я был убит? Необходимость?! Нет! Но тогда что же это?

— Лучше скажи, дорогой, когда ты собираешься ехать в Стамбул?

— В самые ближайшие дни. Может, в конце недели.

— До конца недели ещё целых пять дней. Было бы лучше, если бы ты не мешкал и уехал, скажем, послезавтра. А сына можно оставить у нас.

— Действительно, было бы неплохо. Ты думаешь, это возможно?

— Несомненно. Во-первых, Халдун без ума от Милой тёти! А во-вторых, он мой будущий зять. Вчера Хикмет в шутку спросила у него, возьмёт ли он замуж нашу дочку, если она когда-нибудь родится. И Халдун вполне серьёзно ответил: «Конечно!» Словом, о сыне можешь не беспокоиться, незачем таскать его, будет только путаться у вас под ногами. Поезжайте вдвоём.

Такое решение пришлось по душе и Нериман и Халдуну. Отъезд был назначен на следующий день.

Под вечер Мазхар отправился навестить мать. Он долго стучал и уже собрался было уйти, когда дверь вдруг открылась. На пороге появилась Хаджер-ханым. У неё был растерянный вид.

— Ты мылась?

— Нет… Ах да, я спала, — но, поняв, что Мазхар с изумлением смотрит на её распущенные волосы, спохватилась и пробормотала: — То есть я собиралась мыть голову…

Сбивчивые объяснения матери показались Мазхару довольно странными, но он не обратил на них особого внимания.

Понемногу Хаджер-ханым пришла в себя, но вдруг заметила, что возле тахты, на которой уселся сын, валяется носок Рызы и её собственная подвязка. Старуха едва не задохнулась от испуга.

— Посмотри-ка, Мазхар, что там ползёт по стене? — засуетилась она.

Пока Мазхар внимательно рассматривал место, на которое она указала, Хаджер-ханым быстрым движением ноги задвинула носок под кровать.

— Да где, не вижу? Здесь ничего нет.

— А я подумала, что там клоп.

— Постарела ты, мама, тебе уже начинает мерещиться…

— Что поделаешь? — с притворным огорчением сказала Хаджер-ханым. — От горя и не то бывает, дитя моё.

Уголком глаза она взглянула на дверь, которая вела в соседнюю комнату. Только бы не вздумал Мазхар осмотреть её новое жильё! Но, слава аллаху, у него, кажется, нет такого желания.

Мазхар в двух словах сообщил ей о предстоящей поездке и, выложив деньги для уплаты за аренду дома, собрался уходить.

— Почему ты так торопишься, выпей кофе.

— Не хочется.

— Значит, завтра уезжаете?

— Уезжаем.

— Да сохранит вас аллах! И долго там пробудете?

— Нет, мама. Неделю — дней десять, самое большее две недели.

— Ну, счастливого пути, сынок!

Выпроводив наконец, нежданного гостя, Хаджер-ханым свободно вздохнула. Прибежал Рыза, он сидел в одних подштанниках в соседней комнате и изрядно продрог. Придвинувшись к самому мангалу, Рыза сказал, довольно потирая руки:

— Не перевелись ещё блага на этом свете!

— В Стамбул едут, — сказала Хаджер-ханым, забираясь под одеяло.