Брошенное королевство

— Они тоже строят свои модели. Например, они построили модель мира, в котором живые существа, наделенные разумом, не осознают существования созидательной силы, наличие которой к тому же невозможно доказать. Ни теоретически, ни каким-либо иным образом.

— Вообще не понимаю… Они не знают о том, что их создало?

— Именно так. Не знают.

— То есть… они думают, будто их нет?

— Нет. Они только думают, будто нет Шерни… вернее, не знают, есть ли она и какая она.

Она изо всех сил напрягала воображение, но вскоре начала недоверчиво улыбаться.

— Не пытайся себе этого представить, — посоветовал он, — ибо не сумеешь, так же, как не сможешь охватить воображением бесконечность. Просто прими это как данность, и все.

— Ведь это глупо, и к тому же совершенно невозможно. Зачем созидательной силе, такой, как наша Шернь, скрываться от тех, кому она дала разум? И вообще, каким образом она могла бы это сделать? Это ведь примерно так, как если бы я пыталась скрыть от себя самой, что существую.

— Но можно ли философам строить модели разных реальностей и смотреть, что там происходит? Ведь можно.

Девушке не доводилось постоянно вращаться ни в мире философии, ни в мире математики, и она не умела мыслить абстрактно. Она снова улыбнулась.

— И что происходит с таким миром, в котором каждый думает, будто его нет?

— Он не знает, что его создало, и создало ли вообще, так звучит исходная посылка, — снова укоризненно напомнил он. — Постарайся понять ее смысл. А смысл в следующем: ты осознаешь, что существуешь, но не осознаешь существование Шерни… Ну так вот, моделей много. — Таменат насмешливо скривился. — Это философы могут строить любые предположения и бредить сколько влезет, никто им дурного слова не скажет, — примирительно заметил он, хотя, впрочем, философов не слишком уважал. — Не осознавая существования такой силы, как Шернь, приходится догадываться, какая она на самом деле. Или, вернее, нужно ее выдумать, поскольку — и тут ты права — невозможно жить без ответа на вопрос, чем я являюсь и откуда я взялся. Разум, подобный человеческому… ибо кошачий — необязательно… не терпит пустоты и на фундаментальные вопросы должен найти какой-то ответ. Но там, где нет знания, вместо него появляются лишь воображаемые представления, а затем вера, что эти представления… по крайней мере близки к истине. Проблема в том, что это ничего не стоит, так же как, впрочем, любая гипотеза, которую невозможно доказать. Что можно построить на голой вере? Все, что захочешь, только не науку, поэтому вернемся в исходную точку. В итоге возник страшный мир, в котором спор в защиту собственных представлений ведется не рациональными аргументами, ибо их нет, а попросту на мечах. Всегда, когда не хватает доводов в поддержку собственных убеждений, остается сила. К счастью, это только модель. Под небом Шерни подобного рода спор невозможен. Пока.

— Почему пока?

— Вот именно. Дело в том, что те смешные модели могут, как ни странно, когда-нибудь пригодиться. Ибо если Шернь рухнет, то уверяю тебя как математик: я не сумею доказать, что она вообще существовала. Самое большее — что она теоретически возможна. Модели — мои, математические — будут равны по ценности головоломкам, впрочем, это будут никакие не модели, лишь висящие в пустоте конструкции. А таких не относящихся ни к чему математических конструкций, внутренне непротиворечивых и весьма сложных, можно построить бесконечно много… только зачем? Примерно то же самое, что производить бесчисленные механизмы из зубчатых колес, все будет превосходно крутиться, сцепляться… только зачем? Ведь ни у кого нет сомнений, что какие-то шестерни могут подходить к другим, к чему все это строить? — Старик старался говорить образно, чтобы девушка поняла его выводы. — Не знаю, что тогда будет, и тут, увы, придется уступить поле философам… Если Шернь действительно исчезнет… развалится, рассыплется… скажем ли мы самим себе: «Нас нет», или, вернее, утратим ли мы ощущение того, что мы есть, что мы существуем? Никто сегодня на этот вопрос не ответит, Ридарета, и наверняка не ответит на него математик, мои знания здесь бесполезны. Возможно, без Шерни нас в самом деле нет, возможно, мы лишь ее эманации?.. Я могу доказать лишь то, что между Шерером и Шернью имеются определенные зависимости, которые можно выразить с помощью чисел, — с неподдельной грустью закончил он. — Но если я потеряю точку опоры?

— Ты мне когда-то уже говорил об этих… моделях Полос. Математических моделях. Я вообще не понимаю, что это значит.

— Но что-то ты все же запомнила?

Она посмотрела на него невинным взглядом лани и вывалила язык, словно загнанная собака.

— Что эти законы Шерни… как там? Неопровержимы. Так же как, например, тот закон, что брошенный в воду предмет становится легче настолько, насколько…