Бросок «Каракурта»

Искушением – влупить по гитлеровской сволочи всем своим ракетным боекомплектом. Тогда уж точно – уже не будет тех страшных 125 блокадных граммов хлеба – с огнем и кровью пополам. Чайка чуть ли не каждый день боролся с этим чувством – и невероятным усилием воли сдерживался. Для его мощных огненных стрел, летящих на сверхзвуке на невообразимую дальность, просто не было достойных целей.

– Усилить наблюдение в кормовом секторе.

– Есть усилить наблюдение по корме.

* * *

Они вывернули из-за песчаной косы у берега – шесть низких силуэтов. Скоростные торпедные катера – они же «шнелльботы» – решили напасть на дерзкий русский корабль «волчьей стаей».

Немецкие торпедные катера были красивы – той опасной грацией хищника, которая привлекает своей опасностью. И неудивительно, ведь эти корабли имели спортивное прошлое. Еще в 1928 году на немецкой верфи «Люрсен» по заказу американского финансового магната немецкого происхождения Отто-Германа Кана была построена моторная яхта «Охека-II». Конструкция корпуса была весьма новаторской для своего времени: силовой набор из легких сплавов и деревянная обшивка, что позволяло существенно снизить вес судна. Три бензиновых двигателя «Майбах» мощностью по 550 лошадиных сил разгоняли яхту водоизмещением 22 с половиной тонны до 34 узлов. Это сделало судно длиной 22 с половиной метра самым быстроходным в своем классе.

В ноябре следующего года верфь «Люрсен» получила заказ на первый по-настоящему боевой катер. Им стал «Мэксхен», или «Маленький Макс», который вошел в состав Кригсмарине 7 августа 1930 года под обозначением «Schnellboot-1». Он и стал родоначальником целого класса немецких катеров. На испытаниях «Маленький Макс» разогнался до 34,2 узла – около 60 километров в час. При этом катер нес четыре торпеды – две боевые в аппаратах и пару запасных и зенитный пулемет. Его вскоре заменили на 20-миллиметровую скорострельную пушку. Характеристики устроили командование немецкого флота.

Но те катера, которые преследовали русский ракетный корабль, уже развивали скорость более 40 узлов и несли гораздо более мощное вооружение. Конечно, торпедами достать такую верткую и скоростную цель, как «Балтийск», было практически невозможно. Но каждый из «шнелльботов» нес носовой крупнокалиберный пулемет и скорострельную 20-миллиметровую пушку на корме. Она дополнялась иногда еще и спаренным 15-миллиметровым пулеметом «MG-151/15». Кроме того, катер мог нести и до восьми пулеметов обычного – винтовочного калибра.

Капитан-лейтенант Чайка знал об этом, и его основной заботой стало не допустить сближения с противником. А сделать это было весьма непросто – все три дизеля малого ракетного корабля и так работали на пределе.

Распуская белопенные усы от острого форштевня, оставляя за кормой вспененный кильватерный след, «Балтийск» летел как на крыльях. Но все же приземистые «шнелльботы» продолжали медленно, но верно нагонять свою добычу. Они изредка постреливали, но пока что – лишь для острастки. Всплески от пуль и малокалиберных снарядов ложились далеко за кормой, увенчанной Военно-морским флагом СССР.

– Юра, контролируй дистанцию, – предупредил Виктор Чайка командира кормового зенитного комплекса.

На его мониторе бежали цифры сокращающейся дистанции до немецких торпедных катеров. «Шнелльботы» уверенно нагоняли. Лейтенант Тихонов невольно прищурился – ну-ну… Молодой офицер из Донбасса почувствовал знакомое покалывание в кончиках пальцев, которое возникало у него каждый раз перед боем.

– Поставить дымзавесу, – приказал Чайка.

В этом случае решение поставить дымовую завесу было настолько же правильным, насколько и нелепым. Немецкая «волчья стая» уже прочно взяла след добычи, так что никакая завеса уже не поможет. Зачем сбивать прицелы немецких стрелков на катерах, если те уже за считаные минуты смогут сблизиться на кинжальную дистанцию?! Подобная мера только выдавала неопытность капитана русского корабля.

Но со стороны капитан-лейтенанта Чайки это была только тактическая уловка. Он заметил, как пара «шнелльботов» отделилась от основной группы и пошла направо, по широкой дуге обходя «Балтийск». Их замысел был ясен: пересечь курс русского корабля и расстрелять его из кормовых скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов, используя подавляющую огневую мощь на короткой дистанции.

– Командир, нас обошли справа, – предупредил оператор радиолокатора. – Обгоняют…

– Штурман, просчитать вектор пары катеров противника – когда они выйдут на пересекающийся с нами курс?

– Меньше трех минут, точнее… 2 минуты 27 секунд, – сообщил Александр Гравицкий.

Капитан-лейтенанту Чайке приходилось решать сложную тактическую ситуацию буквально за доли секунды.

– Командир, разрешите, я их срежу?! – Егор Тихонов и сам был, что называется, на взводе, чувствуя напряжение, которое витало внутри ГКП корабля.

– Отставить. Держи тех, что заходят с кормы. Пулеметчикам правого борта – приготовиться. Носовое – к бою!

– Есть носовое – к бою. – Алексей Волков движением джойстика управления развернул угловатую граненую «стелс-башню» на носу корабля.