Бросок «Каракурта»

Кроме того, лейтенанты Госбезопасности Петров и Баширов также следили, чтобы излишних контактов с моряками Кронштадта у экипажа «Балтийска» не было. Они оба тоже принимали участие в офицерских посиделках за чаем. В общем, если не считать неприятной, но необходимой роли соглядатаев, оба эти офицера были довольно грамотными и толковыми. Старпом Султанов с разрешения Виктора Чайки даже расписал их на работы по кораблю, потому что лишние крепкие руки всегда пригодятся. Оба офицера НКВД в морской форме не возражали против такого решения командира экипажа.

Продовольствием моряков «Балтийска» снабжали исправно, и каждый получал обычный флотский паек. Нежирно, но жить можно. Самое главное, что выдавали и настоящий грузинский чай, и желтоватый пиленый сахар в брикетах. И конечно же – хлеб.

– Сегодня опять норму выдачи продуктов в Ленинграде сократили, – сказал матрос, который принес стаканы в тяжелых серебряных подстаканниках.

– Какое число сегодня? – спросил Виктор Чайка.

– Тринадцатое… – ответил Иван Зимин.

– Да уж… – помрачнел Чайка.

* * *

К сентябрю 1941 года в Ленинграде находились более двух с половиной миллионов жителей, в том числе – около 400 000 детей. Кроме коренных жителей, здесь оказались более чем 300 000 беженцев из Прибалтики и соседних областей.

Запасов продовольствия и топлива в городе оставалось только на 30 дней. Вице-адмирал Трибуц, предупрежденный Виктором Чайкой, сумел убедить Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрея Жданова в том, что необходимо рассредоточить запасы продовольствия с Бадаевских складов. В итоге удалось спасти 3000 тонн муки и 2500 тонн сахара, но это составляло меньше пяти процентов запасов продовольствия в городе[17]. Тем не менее в сознании ленинградцев именно пожар на Бадаевских складах после бомбежек немецкой авиацией и стал причиной начала массового голода.

На простреливаемых вражеской артиллерией улицах, где специально отмечена та сторона, которая при обстрелах наиболее опасна, в длиннейших очередях за скудным пайком стали собираться ленинградцы…

Бесперебойная работа хлебозаводов в таких условиях стала важнейшей задачей национальной безопасности. Из-за бомбежек, нехватки рабочих рук они время от времени останавливались, оборудование выходило из строя. Но героическим усилием работников производство все-таки удавалось наладить.

Уже с июля в Ленинграде ввели карточную систему на продукты питания. А в сентябре происходит первое снижение нормы снабжения: 2 сентября норма рабочим составила 600 граммов хлеба, служащим – 400 граммов, иждивенцам – 300 граммов.

Однако к 13-му числу данную норму опять снизили. Рабочие теперь стали получать 500 граммов хлеба в сутки, служащие – 300, дети и иждивенцы – 250 граммов.

Сегодня как раз было 13 сентября 1941 года… Виктор Чайка узнал об этом, и сердце похолодело: снова ему привиделись те самые – страшные «125 блокадных грамм». Но пока что нормы выдачи продовольствия удалось стабилизировать на этом уровне и дальше не снижать. Правда, впереди маячила суровая и страшная зима 1941–1942 годов…

Об этом думать вообще не хотелось – но думать было нужно, чтобы элементарно не сдохнуть.

* * *

– Елки зеленые! У нас в Донецке в 2014 году тоже писали на стенах домов: «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»! Никогда не думал, что такое может случиться фактически в центре «просвещенной Европы» в XXI веке… – сказал лейтенант Егор Тихонов.

– Да, а теперь эта надпись: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна» – применяется по своему прямому, первоначальному назначению, – мрачно заметил петербуржец Чайка. – Эта печальная фраза – на зданиях по северным сторонам всех улиц Ленинграда. Ведь именно на северную сторону сейчас смотрят стволы немецких артиллерийских батарей на Пулковских высотах. С них осажденный город как на ладони…

– Помню, как в 2014 и в 2015 годах у нас в Донецке дома взрывались и рушились жилые многоэтажки от прямых попаданий украинских снарядов. Когда «арта» хреначит по плотной застройке, по городу-«миллионнику», то и целиться особо не нужно…

– Да уж, нелегко вам тогда пришлось. – Иван Зимин сжал свои огромные и могучие кулаки.

– Многие погибли под развалинами. Вы не представляете, насколько ужасно – вернуться с работы домой и не найти этого дома… А вместо него – лишь развалины… А теперь я постараюсь, чтобы такая же надпись поскорее исчезла со стен домов здесь, в Ленинграде.

Приглушенный гул артиллерийской канонады в Ленинграде временами доносился и до Кронштадта. Да и с занятой гитлеровцами Стрельны временами били немецкие гаубицы. Правда, после рейда их малого ракетного корабля – уже реже…

Глава 17 Линкор под первой бомбежкой

Два огромных корабля под буксирами шли по Кронштадтскому рейду. Каждый – более 180 метров в длину, полным водоизмещением почти 27 000 тонн. Четыре плоские широкие башни несли по три орудия главного калибра каждая. Притом что одно орудие весило более 50 тонн!