Лицо Тайо Глаубе хранит серьёзность, но Свенссон знает: в душе тот смеётся. Смеётся над незадачливым оппонентом, решившим "играть в политику".
Ты знаешь, куда бить. Щелчок пальцами - и он не просто бессилен, он слеп и глух. Остаются друзья, но друзьями инфосферу не заменить...
Ненавистное... Ненавистное? Да, именно так. Что ж, с этим чувством нужно смириться, как бы ни было противно. Ненавистное лицо социокоммандера сменяется жёстким и неживым лицом актора. Кукловод лично вышел на сцену.
И многое, многое другое. Усыпляющий газ, принудительная эвакуация по сигналу тревоги, крупным планом - ряды "Свободовцев", вздымающиеся для ударов кулаки, стычка в убежище и стычка на площади перед Залом собраний, а потом - лица... Лица экзекуторов, погибших в бою с Чужими - впервые обнародованный список потерь. Молот ЭПГ давил гражданскую волю, обрушивая на неё весь свой вес.
Ещё позже личная инфосфера без предупреждения погасла, оставив своего владельца наедине с той скудной информацией, которую могли выудить из окружающего пространства его собственные органы чувств. Свенссон едва не взвыл. Едва не закричал в голос. Едва не опустил голову. Едва не...
- Пойдём, Алаус.
- Куда? - поднял брови Рютше, всё ещё дезориентированный коллапсом своего мира. Ему не хотелось никуда идти, в глазах плескалось смирение.
- Наружу. Или ты решил присоединиться к Хайнцу с его цветочками?
- Ты...
Он не договорил, читая на лице Свенссона совершенно невообразимую смесь чувств, среди которых всё отчётливее проступало злое веселье. И что-то ещё... Что-то ещё странное там было, чему Рютше не сумел дать названия, потому что сам такого никогда не испытывал.
- Я всё ещё гражданин Ауры. И ты тоже.
***
Семь светящихся, медленно растущих шаров плывут в пространстве, постепенно теряя яркость.