Брукнер

Однако Брукнер ошибался: как часто бывает в жизни, неудача неожиданно обернулась успехом. Вскоре после премьеры Брукнеру представился венский издатель Теодор Рёттиг, который заявил ошеломленному композитору, что намерен издать его опус на свой страх и риск; присутствовавший на репетициях Рёттиг безоговорочно поверил в будущее нового произведения. Партитура и голоса Третьей симфонии были изданы в 1878 году с многозначительным посвящением Р. Вагнеру; тогда же вышло из печати четырехручное фортепианное переложение симфонии, сделанное Г. Малером и Р. Кржижановским (учеником Брукнера) под редакцией профессора Венской консерватории Юлиуса Эпштейна. Первое издание брукнеровской симфонии положило начало распространению его симфонической музыки. Вместе с тем печатное посвящение Вагнеру послужило причиной новых нападок на Брукнера в венской прессе, почти полностью подвластной Ганслику. Лишь один из критиков, Людвиг Шпейдель, неизменно выступал в поддержку творчества Брукнера.

Катастрофа с премьерой Третьей симфонии оставила тяжелый след в сознании композитора; длительное время он не решался приступить к сочинению новой партитуры. Как уже упоминалось, в конце 70-х годов Брукнер подверг переработке ранее созданные симфонии: Третью (1876–1878), Первую и Вторую (1877), Пятую (1877–1878) и Четвертую (1878). В этот период он сочинил только небольшие вокальные композиции — мужские хоры с сопровождением «Высокая песнь» (Hohe Lied, 1876), «Некролог» (Nachruf, 1877), известный позднее с другим текстом под названием «Музыка-утешительница», «Вечернее волшебство» (Abendzauber) и «Два сердца обрели счастье» (Zwei Herzen haben sich gefunden, оба — в 1878 г.), а также мотет Tota pulchra es[44] для солистов и хора.

Вскоре после окончании столь печального для Брукнера 1877 года судьба принесла ему утешение. Хотя попытки занять место придворного капельмейстера остались тщетными, 24 января 1878 года ему был присвоен титул действительного члена капеллы; в результате его годовой доход повысился на 800 гульденов. Теперь 54-летний композитор мог спокойно думать о приближающейся старости. В эти трудные для Брукнера годы постепенно растет число учеников-единомышленников, вскоре ставших его ревностными приверженцами. Из них назовем прежде всего трех, снискавших наибольшую известность в деле пропаганды его творчества. Это дирижеры Фердинанд Лёве, Франц Шальк, позднее руководитель Венской оперы, и его брат пианист Йозеф Шальк. Впоследствии к ним присоединились дирижер Феликс Мотль, органист Рудольф Дитрих, пианист Август Штрадаль и музыкальный критик Август Гёллерих, избранный самим композитором в качестве официального биографа[45]. Поддержка друзей помогла Брукнеру преодолеть мучительный творческий кризис.

Франц Шальк

Йозеф Шальк

На пути к славе

В конце 70-х годов Брукнер вступил в новый период интенсивного творчества, в течение которого были созданы все крупные произведения за исключением Девятой симфонии. Первым из них стал струнный Квинтет (фа мажор) для двух скрипок, двух альтов и виолончели, законченный в середине 1879 года. Сочинив квинтет, Брукнер выполнил обещание, данное им Хелльмесбергеру еще в 1861 году — написать произведение для его знаменитого квартета.

Почти все зрелые инструментальные опусы Брукнера предназначены для большого симфонического оркестра; квинтет представляет особый интерес как единственный образец камерно-инструментального жанра в творчестве композитора. Несмотря на известную близость к монументальному стилю симфоний Брукнера, квинтет свидетельствует о чутком постижении им специфики камерного ансамбля. Произведение отмечено интимностью настроения и филигранной отделкой деталей, характерной для данного жанра.

Квинтет состоит из четырех частей. После I части следует быстрое скерцо, а затем Adagio. Музыка наделена поразительной мелодической красотой и богатством гармонии; изобретательность тематического развития сочетается с мастерским использованием отдельных инструментов. После двух ритмически подвижных первых частей особенно впечатляет созерцательная лирика Adagio; по силе мелодического вдохновения эта часть принадлежит к прекраснейшим страницам мировой камерно-инструментальной литературы. Резкий контраст вносит финал, исполненный внутреннего беспокойства. Глубокое своеобразие содержания и формы отводят ему совершенно особое место в творчестве Брукнера.