Брусилов

Оставалось одно: спешно гнать ординарца в соседнюю часть 39-го корпуса, в дивизион Звездинского, с просьбой «сикурса», Ординарцу удалось аллюром доставить донесение. Звездинский на свой риск отважился на «сикурс» частям «чужого» корпуса, Операция поручена была полубатарее Линевского. Он должен был хотя бы с частью орудий пройти к пехотным цепям. Линевский принялся за дело. Два орудия на расстоянии четырех верст несли на руках охотники. Среди них оказался рыбак Ожередов. И в тот час, когда немцы перешли в контратаку на незначительный, отрезанный от своих, передовой пехотный отряд, орудия Линевского ударили по наскоро вырытым немецким окопам. Германцы попрятались в норы. Окопы сравнивались с землей, песок и щепы с каждым ударом все гуще и выше взлетали вверх. Не прошло и получаса, как из-за олешника на противоположном конце ложбины трепыхнул и застыл в душном воздухе белый лоскут: немцы просили «пардона». Стихла стрельба, от немцев спустился в ложбину парламентер.

Навстречу ему вышел адъютант полка. Солдаты с любопытством и беззлобно следили издали за мимической сценой, Они лежали в густой зеленой хвоще папоротника, отдыхали, посмеивались...

— Вишь, кланяются, берутся за ручку,— сообщал товарищам Ожередов, из-под щитка ладони острым рыбацким глазом наблюдая за парламентерами.

Адъютант донес командиру полка, что германцы просят делегировать для переговоров кого-нибудь из старших офицеров.

— Зачем? — недоверчиво буркнул полковник в подусники.

Он вспотел, обмахивался фуражкой, расстегнул китель, из-под рубашки лез седой волос на груди, старику хотелось пить, а чистой воды не было. Денщик держал перед ним котелок с бурой, вонючей болотной жижицей.

— Они говорят, что весь их отряд вынужден положить оружие.

Полковник резким движением нахлобучил фуражку, косым торжествующим глазом метнул в сторону капитана Смолича, стоявшего рядом. Игорь, участвовавший в наступлении частей 30-го корпуса, прошел с головным полком весь путь. По его совету командир полка отважился просить «сикурса» у соседа.

Игорь знал, что Звездинский должен быть где-то неподалеку.

— Ну что ж, послать? — ворчливо-весело спросил полковник и дернул седой ус и, не дождавшись ответа, неожиданно тонко и молодцевато крикнул:— Просить сюда капитана Виноградова! Он у нас самый видный,— пояснил командир Игорю,— и немецкий язык понимает как родной. А ты что? — внезапно оборотился он к денщику свирепо, но нисколько не страшно, и Смолич даже улыбнулся при этом вслед за денщиком.— Что ты торчишь? Что ты мне тычешь? Помои? Лошадиную мочу? Вон убирайся, каналья!

И ударил тыльной стороною ладони по котелку. Котелок с дрязгом покатился вниз по скату, расплескивая воду. Денщик, закрывая ухмылку сгибом локтя, побежал в олешник.

— Вы это отметьте, господин капитан,— серьезно, из-под густых бровей поглядывая на Игоря, сказал полковник,— такое не часто случается, чтобы один полк взял в плен целую дивизию! Такое вполне достойно «брусиловцев»!..

XIX

С нижнего конца ложбины, где стоял Игорь с полковником, было видно, как Виноградов, высокий, стройный офицер, легко вышел на подъем и, соблюдая достоинство, неторопливо пошел вверх к осиннику, где маячили немцы. На ходу Виноградов придерживал ножны шашки и правой ногой при каждом шаге отмахивал пышные опахала папоротника и приминал их к земле.

Игорь ясно представил себе, как, должно быть, весело было этому молодому красивому капитану выполнять свой почетный долг и ждать заслуженной награды. На рукаве его щегольского френча повязан был белый платок, равномерно, вместе с движением руки, колебавшийся над высокой порослью. На мгновение капитан остановился, оглянулся назад и рукою указал куда-то в сторону. Сгрудившиеся на краю ложбины русские солдаты и офицеры подались вперед с жадным любопытством.

Плотная стайка куропаток с характерным шумом крыльев поднялась над папоротником и, чуть-что не касаясь его крыльями, со свистом полетела к оврагу. Несколько солдат схватились было за винтовки. Офицеры испуганно замахали на них руками...

— Убрать,— крикнул полковник,— болваны!..

Виноградов уже поднялся на взгорье и остановился, одергивая френч и поправляя фуражку. Навстречу из осинника вышли три немца, тоже с белыми повязками на рукаве. Капитан, придерживая у фуражки руку, строевым шагом пошел вперед... И тут произошло нечто такое, чего не только предвидеть, но и представить было невозможно и отчего Игорь несколько минут оставался неподвижным, немым и лишенным воли, так же как и все наблюдавшие эту сцену. Не успел Виноградов дойти до немецких парламентеров, как их заслонили выбежавшие из-за олешника темные фигуры солдат с ружьями наперевес. Солдаты, согнувшись, кольцом окружили Виноградова, казалось, что он исчез сам собою, оступился и упал в невидимую издали рытвину... И тотчас же из-за сверкавших лезвий примкнутых к ружьям тесаков взметнулись в голубое небо его руки, покатилась под горку фуражка, запрокинутая голова появилась и исчезла, точно ее захлестнула волна, темные фигуры немецких солдат сгрудились, еще раз сверкнули лезвия...