Брусилов

Это был один из образцов неумелого руководства военными действиями, обнаруженных русским командованием в 1915 году. Подобных примеров было много, и неудачи русских войск в том году, несомненно, имели одной из причин и неудовлетворительность руководства операциями.

Не помогли и перемены в высшем командовании. Великий князь Николай Николаевич был смещен и назначен наместником на Кавказ. Должность верховного главнокомандующего царь решил исполнять сам. По общему единодушному мнению, это было крупной его ошибкой. Если великий князь как верховный главнокомандующий оставлял желать лучшего, то Николай II, по мнению Брусилова, «в военном деле решительно ничего не понимал», и взятое им на себя звание можно было считать «только номинальным, за него все должен будет решать его начальник штаба».

Начальником штаба верховного главнокомандующего стал М. А. Алексеев. Брусилов был высокого мнения об этом генерале и считал, что «в качестве начальника штаба у настоящего главнокомандующего он был бы безупречен, но у такого верховного вождя, за которого нужно было решать, направлять его действия, поддерживать его постоянно колеблющуюся волю, он был совершенно непригоден, ибо сам был воли недостаточно крепкой и решительной». Кроме того, Алексеев не был придворным человеком, ему эта среда не нравилась, а приходилось противостоять самым разнообразным влияниям и интригам, наполнявшим придворную жизнь.

В целом, считал Брусилов, «принятие на себя должности верховного главнокомандующего было последним ударом, который нанес себе Николай и который повлек за собой печальный конец его монархии». Можно не согласиться с категоричностью этой оценки, но несомненно, что персона Николая II, его влияние на массы, и прежде всего солдатские и крестьянские, сильно упало, когда с его именем как верховного главнокомандующего стали связывать не только все неурядицы в тылу, но и поражения на фронте.

Были реорганизованы и фронты, их теперь стало три: Северный, Западный и Юго-Западный; командовали ими соответственно Н. В. Рузский, А. Е. Эверт и Н. И. Иванов. О последнем из них уже говорилось, Эверт был фигурою такого же ранга, и лишь Рузский в целом соответствовал назначению. Каково же было удивление и негодование буквально всей России, когда вскоре Рузского на посту главнокомандующего Северного фронта сменил А. Н. Куропаткин, которого все, и вполне обоснованно, считали одним из главных виновников позорного поражения в русско-японской войне. Но Куропаткин был ловким придворным и, главное, имел поддержку императрицы, а ее мнение для Николая II значило гораздо больше, чем мнение опытных, умелых и умных (если таковые попадались) администраторов и военачальников.

Вскоре после вторичного оставления Луцка 8-й армией царь пожаловал на Юго-Западный фронт. В Ровно, где располагался тогда штаб 8-й армии, он приехал с Ивановым. Свитские чины очень боялись появления вражеских аэропланов, которые действительно довольно аккуратно бомбили станцию. Но в этот день небо было покрыто низкими тучами, и визита «таубе» не приходилось ждать. Кроме того, Брусилов приготовил 8 самолетов, и они не допустили бы германских авиаторов к станции, на которую прибыл августейший гость.

На этот раз царь приехал с наследником — цесаревичем Алексеем, мальчиком-подростком очень болезненного вида, одетым также в военную форму. Выслушав рапорт, Николай спросил:

— Далеко ли до противника?

— Фронт находится верстах в 25, государь. Только что сформированная 100-я дивизия, которую вашему величеству угодно осмотреть, сосредоточена в 18 верстах отсюда…

Немного помедлив, Брусилов добавил:

— Считаю своим долгом предупредить ваше величество, что место сосредоточения дивизии в обычное время подвергается воздействию вражеской тяжелой артиллерии. Поездка все же представляется мне ныне безопасной, поскольку в тумане неприятель стрелять не станет: без корректирования стрельбы немцы зря снарядов не тратят.

На автомобилях поехали к месту смотра. Царь вместе с наследником обошел войска, пропустил их мимо себя церемониальным маршем. Затем он поехал еще ближе к фронту и осмотрел перевязочный пункт для тяжелораненых. И вновь Брусилову до боли бросилось в глаза, что царь, теперь верховный главнокомандующий, не умеет говорить с солдатами, а потому они не испытывают того подъема духа, ради которого и проводятся подобные смотры.

Но еще большее неудобство и даже возмущение испытывал Брусилов от поведения главнокомандующего фронта: несколько раз за этот день генерал Иванов предлагал командующему 8-й армией от имени армии обратиться к царю с просьбой принять орден святого Георгия 4-й степени в знак того, что он побывал в зоне артиллерийского обстрела. Брусилов категорически отклонил это предложение, считая для себя неудобным обращаться с такой просьбой, и советовал сделать это самому Иванову, поскольку он старший по званию. Главкоюз попытался возложить это поручение на командующего 39-м корпусом, но генерал Стельницкий, видимо тоже не склонный к подхалимству, счел за благо куда-то скрыться, и найти его не смогли.