Брусилов

Кстати, о сапогах. Как много и красочно было написано и тогда и позднее о «босоногом воине»! Но факты говорят: в годы войны среди прочего обмундирования на фронт было отправлено 86,1 миллиона пар сапог и ботинок. Поскольку в армию за тот же период было призвано чуть более 15 миллионов человек, становится ясным: такую прорву обуви они износить не могли. Куда же обувь исчезала? В мемуарах Брусилова читаем: происходило это не потому, что сапог было мало, «а вследствие непорядков в тылу: чуть ли не все население России ходило в солдатских сапогах, и бóльшая часть прибывших на фронт людей продавала свои сапоги по дороге обывателям, часто за бесценок, и на фронте получала новые. Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись делать два-три раза. То же самое происходило и с одеждой, которую не стесняясь продавали, и зачастую солдаты, отправленные из тыла вполне снаряженными и отлично одетыми, обутыми, на фронт приходили голыми. Против таких безобразий никаких мер не принималось, или же были меры недостаточные и не дававшие никаких благих результатов».

В этом месте воспоминаний Брусилов кривит душой и не сообщает, какие же все-таки меры принимались хотя бы им самим. Из документов, однако, известно, что меры эти были достаточно строги и несколько своеобразны. Так, в приказе по 8-й армии от 14 февраля 1916 года по этому поводу говорилось: «Нижних чинов, промотавших вещи в пути, а также прибывших на этап в рваных сапогах — арестовать и предавать суду, подвергнув предварительно наказанию розгами». Проштрафившиеся солдаты получали обычно 50 розог. Применяли подобные меры и другие генералы, но розги, конечно, не могли решительно приостановить разложение армии и падение дисциплины в ней.

Вернемся, однако, к снарядам. Современные исследователи отмечают и еще одну причину неудач русской армии. Наиболее четко очерчена она в книге H. H. Яковлева «1 августа 1914 года». Автор пишет, что при последовательном, систематическом и, главное, беспристрастном рассмотрении причин нехватки боеприпасов неизбежно приходишь к выводу: «Кто-то был заинтересован в том, чтобы императорская армия терпела поражения из-за нехватки снарядов, в то время как тыловые склады забивались ими до предела». После обстоятельного анализа он приходит к выводу, что это «было дело рук противников самодержавия в самой верхушке русской буржуазии, домогавшейся полной и безраздельной власти».

Победа в войне могла укрепить романовскую династию. Кричавшим на всех углах о своем патриотизме представителям верхушки буржуазии не было никакого дела до гибели солдат, они придерживались девиза: «чем хуже, тем лучше» — тем лучше для узкоклассовых интересов буржуазии. Именно с лета 1915 года буржуазные дельцы в Думе и вне ее открыли новый тур соперничества за власть с царизмом. Вот этим-то в значительной мере и объясняются нехватки в русской армии. «Они случились, — пишет Н. Н. Яковлев, — не потому, что страна исчерпала ресурсы, а явились следствием нараставшего хаоса, создаваемого в определенной степени умышленно соперниками царизма в правящих кругах. Эта тактика совпала с усиливающимся отвращением к войне самых широких народных масс. Недостаток и перебои в боевом снабжении, раздутые буржуазной печатью, служили оружием для компрометации существовавшего строя. То, что в результате всего этого армия несла неоправданные потери, не волновало толстосумов. Сотни тысяч жизней русских людей приносились в жертву корыстным интересам буржуазии. Это была национальная измена, выдача страны врагу…»

Характеризуя состояние России на рубеже 1915–1916 годов, В. И. Ленин писал: «Поражение армий царской монархии, рост стачечного и революционного движения в пролетариате, брожение в широких массах, либерально-октябристский блок для соглашения с царем… Все видят, что революционный кризис налицо»[19]. Наступающий 1916 год должен был приблизить Россию к неизбежной революции…

Как и весь фронт, 8-я армия провела зиму 1915/16 года в относительном спокойствии, если позиционную войну можно считать спокойствием. Впрочем, в декабре 1915 года 8-я армия делала попытки наступать. После побед на русском фронте австро-германцы обрушились на Сербию. Чтобы помочь сербской армии, изнемогавшей в неравном бою, русская Ставка по просьбе союзников решила отвлечь внимание противников от сербов и нанести удар на Юго-Западном фронте. Главная роль отводилась вновь сформированной 7-й армии, действовавшей на крайнем левом фланге. 8-й армии приказано было, удерживая занимаемые позиции, сковать неприятельские силы поисками разведчиков. Лишь после наметившегося успеха 7-й армии и Брусилову предстояло перейти в наступление. Брусилов категорически настаивал на том, чтобы и его армии предоставили с самого начала право действовать активно, но командование фронта не согласилось. Декабрьское наступление Юго-Западного фронта, плохо подготовленное и еще хуже руководимое, не принесло успеха. После этого на фронте окончательно наступило затишье.