Брусиловская казна

– Так точно. Отсидел своё, вернулся на родину, в каких-то антисоветских акциях замечен не был… Только пить шибко начал.

– Хотел водкой смыть свой позор – так часто бывает. Говорите, его убили?

– Да. Труп сбросили в колодец.

– Они сами часто так делали… Может, кто-то решил отомстить за старые, так сказать, грехи?

– Возможно.

– А может, Василий узнал кого-то из лесных братьев, избежавшего наказания, и решил шантажировать его?

– И такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Спасибо, вы мне очень помогли.

– Не за что… Вы приходите, информируйте меня о ходе расследования, ладно? Приятно быть хоть чем-то полезным людям!

– Хорошо.

* * *

Такого прокола у майора Сазонюка не было за все двадцать лет службы в КГБ.

Поляк по происхождению, Ян Косинский приехал в СССР из США в составе одной из «первых ласточек» – туристических групп, сформированных после переговоров на самом высоком уровне. Утром вместе со всеми позавтракал в отеле «Украина», после чего сел в «икарус», но вдруг вспомнил, что забыл в номере деньги и документы, попросил минутку подождать и… больше его никто не видел!

За группу отвечал лейтенант Трегубенко, недавний выпускник школы КГБ, совершенно не имевший опыта работы с иностранцами. В своё время именно майор Сазонюк привлёк его, тогда студента пединститута, к работе в органах, и на первых порах по-отечески опекал молодого сотрудника. Теперь они оба в дерьме по самые уши!

– Эх, Лёша, Лёша, скажи мне, как такое могло случиться?

– Извините, Сергей Степанович, недоглядел…

– Ладно… Давай обо всём по порядку.

– Я сидел в автобусе, рядом с гидом и водителем. Согласно программе группа должна была выехать во Львов, на экскурсию. Туристы вышли из отеля в сопровождении младшего лейтенанта Костюка и стали рассаживаться по местам. Лёня посчитал свою миссию выполненной и пошёл в «Лакомку» пить кофе. Мы тронулись… Как вдруг Косинский вспомнил, что забыл в номере документы и деньги… Ну, не мог же я внаглую увязаться следом за ним?

– Обхитрил нас Ян, обвёл вокруг пальца, объегорил! Ничего он не забывал. Персонал гостиницы со всей ответственностью заявляет, что в номер Косинский не возвращался.

– Виноват, товарищ майор…

– Конечно, виноват! Я это и без тебя знаю… А вдруг он сейчас где-то закладывает взрывное устройство или встречается с резидентом, а? Молчишь… – Сазонюк замахнулся и со всей силы врезал по столу огромным кулаком. – Да и этот Коссинский, скажу тебе, сволочь ещё та… Ловко вывернулся! Точно – разведчик или эмиссар ОУН. Мы просто обязаны выяснить, с какой целью его забросили. И кто. Понял?

– Так точно!

– Что предпримем?

– Первым делом нужно усилить охрану секретных объектов, перекрыть все возможные каналы связи с агентурой, предупредить пограничников о возможном нарушении границы.

– Правильно, сынок, – похвалил майор, у которого вся семья погибла от рук повстанцев – сам он чудом избежал тогда бандитской пули. – Ладно, не унывай, берись за работу. Первым делом проштудируй оперативные сводки за последние сутки – авось, удастся что-то выловить.

– Есть! Разрешите идти?

– Иди.

Лейтенант развернулся и поспешно покинул кабинет начальника, мысленно радуясь, что всё закончилось относительно благополучно, но радость эта была недолгой: любой, самый страшный, нагоняй руководства – ничто по сравнению с муками совести! Если она есть, конечно.

А Сазонюк ещё долго сидел за столом один, внимательно вглядываясь в фотографию Косинского. Где-то он уже видел похожее лицо. Где? Когда?

* * *

Андрей Козий не спеша брёл по аллее воинского кладбища, направляясь в областное управление КГБ. По пути «переваривал» беседу с полковником Латышевым.

Возле КПП – невысокой застеклённой будки, остановился и спросил дежурного:

– Трегубенко на месте?

– А вы кто будете?

– Следователь прокуратуры Козий.

– Предъявите удостоверение.

– Вы что, новенький?

– А какое это имеет значение?

– Никакого. Вот, пожалуйста, смотрите.

– Хорошо. Проходите. Алексей Витальевич у себя.

– Спасибо.

Однако нужный кабинет был заперт.

Андрей огляделся по сторонам и заметил в конце коридора знакомую фигуру.

– Привет, Лёша!

– Здравия желаю.

– Что это ты такой кислый, братец?

– А… Клизму получил с утра. Без мыла!

– Ничего, бывает…

– А ты здесь что делаешь?

– Да вот… Возникла необходимость немного покопаться в вашем архиве.

– Зачем?

– Я убийство расследую. Некоего Василия Гордыны, в прошлом – активного участника ОУН-УПА.

– Это к Сазонюку. Он их лично почти всех помнит.

– Понял!

– Шеф тоже поначалу этим делом занялся, но вскоре выяснилось, что нашей спецификой там и не пахнет. Обычный криминал. Эх, лучше б я уехал в Дубки… Тогда б не было никаких проблем с этими долбаными иностранцами!

– А что случилось?

– Оно тебе надо?

– Нет, в принципе, своих забот – выше крыши…

– Ладно, полюбуйся, – Трегубенко развернул огромную тетрадь и вынул фотографию, доселе покоившуюся меж её страниц. – Это Ян Косинский, американец.

Реакция друга была неожиданной.

– Ха-ха, американец… А говорил – обычный криминал… Значит, одним делом занимаемся?!

– Ты чё, Андрюха? С твоей головой всё в порядке?

– У меня – да. А у тебя?

– Я на свою башку не жалуюсь.