Брусиловский прорыв

Более того, союзники (по меньшей мере – французы) отказались от мысли проведения широкомасштабных маневренных операций даже и в случае успеха во Франции. Так, русский военный представитель при союзном командовании ген. Я. Г. Жилинский 25 мая (третий день Луцкого прорыва!) доносил Начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексееву, что союзники высказываются за изнурение Центральных держав. Причина тому – исчерпание людских резервов в Германии – всего около 560 000 человек, не призванных в вооруженные силы, несмотря на могучие материальные средства, выставленные немцами. Жилинский сообщал: «Это мнение… подчеркивает возможность развития наступательных операций на Французском фронте путем лишь постепенного захвата рубежей с большим расходом снарядов и боеприпасов и возможной бережливости в людях»[105].

На самом же Юго-Западном фронте резервов не хватало, чтобы сразу же достичь оперативного успеха, а для перегруппировки требовалось не только время, но и перенос направления главного удара – с ковельского на рава-русское направление. Действительно, «недостаток резервов в первый период операции, а затем постепенное введение их в бой небольшими пачками было основной причиной замедления темпов, а в конце концов и затухания операции. Масштабы операции требовали маневра из глубины армейскими соединениями, но стратегическая мысль русского верховного командования была еще далека от понимания этого»[106]. Недостаток сил и средств у ген. А. А. Брусилова должен был быстро снизить темпы операции после прорыва тактической глубины обороны противника. Лишь под Луцком 8-я армия ген. А. М. Каледина имела больший успех оперативного значения, так как, во-первых, имела армейские резервы, а во-вторых, туда пошли и все фронтовые резервы – две пехотные дивизии.

Другое дело, что штаб фронта и штабы армий должны были бы использовать для этого многочисленную кавалерию: 2-й, 3-й, 4-й, 5-й конные корпуса, не считая нескольких кавалерийских дивизий, непосредственно подчиненных фронту. Конница Юго-Западного фронта, как правило, прикрывала те участки фронта, с которых снимались для ударов армейские корпуса. Сильная конная группа на северном фасе фронта была лишена движения вследствие того обстоятельства, что оборона противника не была здесь предварительно прорвана, а преодолеть оборонительные линии конница самостоятельно не в силах. Лишив себя конницы в качестве эшелона развития прорыва, главкоюз лишил свой фронт возможности развить прорыв из тактической зоны глубины обороны до оперативных масштабов.

В то же время все корпуса, передаваемые Ставкой Верховного Главнокомандования на Юго-Западный фронт с начала июня, немедленно вводились в первую линию, ибо:

– противник также получал резервы, причем быстрее, нежели армии Юго-Западного фронта;

– техническое превосходство, столь важное в оборонительных боях, было на стороне австро-германцев;

– техника позволяла немцам во фронтальных столкновениях драться с превосходящими силами русских на равных;

– расширение конфигурации фронта по мере продвижения русских армий вперед вынуждало штаб фронта закрывать образующиеся бреши новыми частями, находящимися в резерве.

Бесспорно, что любое наступление рано или поздно будет вынуждено остановиться. Речь идет о том, что русское командование не смогло применить преследование в тех масштабах, в которых оно могло и должно было сделать. Одна причина объективная – Юго-Западный фронт наносил вспомогательный удар, почему и не имел сильных резервов для развития успеха. Вторая причина субъективная – командование фронта не сумело надлежащим и единственно верным способом использовать свою многочисленную кавалерию (все-таки шестьдесят тысяч сабель могли быть использованы более рационально).

Помимо организации преследования и возможного ввода в дело частей второго эшелона, перед русским командованием вскоре встал вопрос о переносе направления главного удара на Юго-Западном фронте. Колебания главкозапа ген. А. Е. Эверта и перенос направления главного удара под Барановичи (о чем будет подробно говориться в 3-й главе) требовали времени, а развивать успех нужно было уже теперь. И потому ген. М. В. Алексеев, также мало уверенный в успехе прорыва на Западном фронте, решил «ковать железо, пока горячо» и побудить командование Юго-Западного фронта вести свою собственную операцию, теперь уже почти не увязанную с развитием событий севернее Полесья.