Брусиловский прорыв

Проблема заключается не столько в плоскости переноса главного удара на Восточном фронте вообще, сколько в переносе главного удара на Юго-Западном фронте (и даже уже – в 8-й армии) – на рава-русское и затем на львовское направление. Именно сюда должны были бросаться все без исключения подходившие резервы, именно сюда должны были быть переброшены 4-й и 5-й кавалерийские корпуса, и именно здесь следовало рисковать 8-й армии, прикрывшейся бы тогда от Ковеля действительно слабыми заслонами.

Кроме того, А. А. Свечин справедливо указал, что русские должны были стремиться перевести ход войны в маневренную плоскость, по образцу 1914 года. Ведь именно для такой войны у русской стороны были козыри – численность и многочисленная кавалерия, в то время как противник обладал как раз козырями для позиционной борьбы – техническими средствами ведения боя. И Луцкий прорыв предоставлял для маневренной войны все шансы.

Здесь можно назвать и еще две причины, которые, вероятно, повлияли на главкоюза в смысле отказа от переноса действий на рава-русское направление. Во-первых, этот маневр требовал перегруппировки, а резервов, как неоднократно говорилось выше, и без того уже не хватало. Во-вторых, именно 27 мая, как говорилось выше, на ковельском направлении были взяты в плен первые немцы (из частей 81-й резервной и 18-й ландверной дивизий). Это означало, что выполняется вторая часть директивы Ставки: противостоявшие Юго-Западному фронту австрийцы разгромлены, а теперь сюда же перебрасываются и германские резервы. И идут они именно в Ковель. Значит, надо атаковать именно сюда, дабы привлечь к данному географическому пункту как можно больше немецких подразделений, чтобы облегчить задачу главного удара, поставленного перед Западным фронтом ген. А. Е. Эверта. В телеграмме в Ставку от 28 мая ген. А. А. Брусилов изложил обоснование отказа от перегруппировки сил 8-й армии на рава-русское направление следующим образом: «…Крайний правый фланг 8-й армии не могу выдвигать вперед, отрываясь от Западного фронта, так как в этом случае рискую, что противник устремится в образовавшийся прорыв и будет действовать на мой тыл… наступление 8-й армии на Рава-Русскую повлечет за собой значительную растяжку ее, при наличии которой фронт не будет достаточно устойчив для противодействия удару противника, и все плоды одержанного успеха могут быть сведены на нет, а в лучшем случае – будут значительно умалены. В этой обстановке придется считаться не с одной австрийской армией, сильно ослабленной и расстроенной нанесенным ей ударом, но и с теми подкреплениями, которые будут немцами подведены из числа войск, противостоящих нашему Западному фронту»[109].

Таким образом, главной причиной отказа от перенацеливания удара 8-й армии ген. А. М. Каледина на Рава-Русскую главкоюз называл отсутствие содействия со стороны Западного фронта ген. А. Е. Эверта. И здесь генерал Брусилов был справедлив: мало того, что главкозап всеми силами оттягивал начало своего наступления на виленском направлении, но даже и не разрешил 3-й армии ген. Л. В. Леша, пассивно стоявшей на стыке Западного и Юго-Западного фронтов, наступать. В этих условиях правый фланг 8-й армии на самом деле оголялся со стороны Ковеля, куда уже подвозились германские дивизии. Сам же ген. А. А. Брусилов уже после войны так охарактеризовал свои намерения в данный период: «Выбор 8-й армии в качестве ударной был обусловлен тем, что я еще в Ставке слышал от Алексеева, что главный удар будет наноситься на Западном фронте в Виленском направлении. Поэтому от Юго-Западного фронта ожидалось продвижение на Ковель и далее по направлению на Брест, дабы этим заставить немцев отойти перед Западным фронтом. Ковель – Брест – вот руководящая идея для Юго-Западного фронта. Эта идея была твердо высказана Алексеевым, и я был с нею вполне согласен. После этого я считал себя обязанным выполнить то задание, которое мне было поручено Ставкой. В связи с этим направление на Львов… было для меня неприемлемо, тем более что и резервы группировались в ковельском направлении»[110].

Характерно, что первоначально по получении директивы от 27 мая, штаб Юго-Западного фронта уже начал перегруппировку 8-й армии на ее левый фланг, в направлении на Демидовку (взята 29-го числа). Эта перегруппировка, помимо прочего, позволяла выйти во фланг тем австро-венгерским войскам, что сумели удержаться перед русской 11-й армией ген. В. В. Сахарова. Но затем А. А. Брусилов получил сообщение, что 3-я армия (ген. Л. В. Леш) Западного фронта все-таки будет производить вспомогательный удар на Ковель совместно с группой ген. Я. Ф. Гилленшмидта (производство этого удара отнесено на 4 июня). Поэтому 29 мая начальник штаба Юго-Западного фронта ген. В. Н. Клембовский сообщил в 8-ю и 11-ю армии, что «дальнейшее общее направление нашего наступления будет на Рава-Русскую». Для развития прорыва в 8-ю армию передавался 5-й Сибирский корпус, а 23-й армейский корпус сосредоточивался за 11-й армией.