Бруски. Книга IV

— Мы сами сошьем. Зачем же вас утруждать, — говорил он, в то же время думая: «Экий. Натискает в полушубки всякой дряни, а потом кряхти».

Кирилл заглянул в зал. Там кто-то произносил с трибуны страстную речь. «Ну, этот договаривает», — решил он, снова кинулся в коридор и неожиданно столкнулся со Сталиным.

Сталин держал под мышкой картонную папку.

Около него юрко вертелся Бухарин. Он был ниже ростом и, заглядывая в лицо Сталину, что-то говорил, но Сталин смотрел куда-то в сторону и словно не замечал его. Увидав Кирилла, Сталин вдруг улыбнулся, проговорил:

— А-а, иностранец! Ну, как руль?

— Ничего… помаленьку шагаем, товарищ Сталин.

— Помаленьку это вот Бухарин шагает. А ты? Ты вон какой!

— Ну, ему ж надо мирно врастать в социализм, — пошутил Кирилл. — У нас один был такой, дружок Бухарина… Илья Гурьянов… тоже все собирался мирно врастать в социализм, кричал: «Обогащайтесь!», «Через отруба — к коммуне!» А потом восстание сварганил.

Сталин сдержанно засмеялся:

— Слыхал, Бухарин, что земля говорит?

Бухарин дрогнул и сжался… и вдруг рыжие волосы его, до этого будто гладко причесанные, как-то обвисли, и стал он весь похож на попа-расстригу.

— Жестокие вы люди. — И в голосе Бухарина зазвенела обидчивая нотка. Он хотел еще что-то сказать, но круто повернулся и скрылся в комнате президиума.

— Обиделся. — И, взяв Кирилла под руку, Сталин как бы между прочим сказал: — Люди настаивают Бухарина вывести из Политбюро.

Кирилл на это ответил — вначале робко, потом со страстью:

— Глядите, вам виднее. Но… ведь море нельзя задержать. А Бухарин все еще норовит море задержать. Экий ведь столб столкнули. А теперь что выходит? Опять его на старое место врывай? Да ведь вот они, — показал Кирилл на людей, расхаживающих в коридорах. — Они уже давно проголосовали за Сталина, — сказал он так, как будто перед ним был не Сталин, а кто-то другой, перед кем он защищал Сталина. — И Бухарина надо это… гнать.

Сталин ничего на это не сказал и, переложив папку из одной руки в другую, направился в зал.

— Пойду. Заключительное слово.

Люди хлынули в двери, заполняя зал, наводя порядок.

Все это Кирилл вспомнил, прочитав постановление Центрального Комитета партии о выводе из Политбюро Бухарина.

«А о чем еще он тогда со мной говорил? Ах, да…» Сталин спросил, почему на совещание не приехал Богданов. Кирилл ответил: «У него дела на строительстве». — «Вы его берегите, — сказал Сталин. — Берегите. Да и жените его. Жени-ка».

— Жени? Шут его женит, — ответил тогда Кирилл.

И вот теперь, — уже побывав за границей — в Германии, Франции, Италии, уже вдосталь поработав на строительстве металлургического завода в качестве секретаря горкома партии, обогащенный опытом и знанием, — он снова вспоминал о совещании в Москве и о том, какую напряженную борьбу провела партия против оппозиционеров, и легкомысленно решил, что теперь путь к коммунизму открыт, свободен и по нему можно двигаться твердой поступью без излишних помех.

Кирилл приостановил коня на возвышенности по пути к перевалу.

В утренней синеве величаво высилась, поблескивая серебристыми снегами на вершинах, шапка Темир-тау — горы железного сердца. Казалось, она совсем близко. Вот стоит только спуститься в низину, затем перевалить вон через тот косогор — и очутишься у подножия Темир-тау.

Но Кирилл знал, до Темир-тау километров двести — двести пятьдесят.

— Да-а, — протянул он и взволнованно подумал: «И коммунизм вот такой же: кажется — вот тут, рядом, а до него надо переть да переть».

5

Угрюм вынес Кирилла в гору — на перевал — и остановился, нетерпеливо ударяя копытом о меловую лбину. Коню хотелось носиться по полям, по лесам, как когда-то носились его дикие предки, убегая от человека и зверя. И конь нетерпеливо бил копытом, норовя схватить седока за ногу. Но Кирилл был уже совсем не такой, как там, на берегу. Там глаза у него часто смеялись, а сам он походил на деревенского шаловливого парня. А теперь взгляд у него был задумчивый, суровый: он видел перед собой необъятную долину реки Алая, усыпанную деревеньками, селами, и далекую гряду гор с девственными лесами, урочище «Чертов угол», поросшее карликовыми сосенками, березками, и строительную площадку, расположенную в огромном котловане. Над площадкой колышется туча пыли, поднятая руками строителей, а по долине реки Алая, пересекая поля, тянутся люди. Вглядываясь в этот людской поток, Кирилл видел и всю страну — страну на колесах, в пути, в движении. И страна эта бушевала.