Брусника созревает к осени

Дальновидные, учёные жизнью люди предприняли меры предосторожности. Оба класса почти ополовинились.

В их классе да и в других старших классах парни были сплошь технари. Отцы, матери и братья работали на торфяных полях. Кто профилировщиком – выравнивал поле, кто на фрезбарабане – разрыхлял верхний слой торфа, кто на ворошилке готовил крошку для просушки. Валкователи сгребали её потом в валки. После этого за дело бралась главная машина УПФ – уборочно-перевалочно-фрезерный комбайн. Этот как слон в сравнении с мелким звериным населением. Вот он-то насыпал огромные курганы-караваны, из которых грузили торф в узкоколейные вагоны. Все технари мечтали работать на УПФ. О машинистах УПФ чаще всего писали газеты, они красовались на Доске Почёта.

Конечно, дома шли разговоры о торфах и о технике, а в школе – физик и химичка – ориентировали в торфяные техникумы. Денежно и не так уж хлопотно. Летом три месяца страда, а зимой жизнь влеготу. В общем, видели многие ребята из Дергачей себя уже торфодобытчиками и мечтали пойти, кто в техникум, кто в институт, а те, кто послабее, – в ГПТУ – учиться на тракториста-экскаваторщика или машиниста УПФ. И, конечно, с пренебрежением эти парни относились к чисто словесным наукам: истории, литературе – им это не понадобится и даже о физкультуре говорили через губу: фигня!

К десятому классу половина детей торфозаготовителей ушла в ГПТУ и техникумы. Остались те, что не хотели продолжать отцовскую профессию. Нынче их было трое. Самый приметный Петя Малых – верзила по прозвищу Малыш. Малыш был атлет. Он запросто метал гирю, гонял на мотоцикле. По натуре был добродушный, простой и весёлый человек, готовый всегда прийти на помощь.

Появились в школе два новичка – дети начальников.

Особняком держались эти два технаря – сын главного инженера торфопредприятия Эдик Резников и сын главного технолога Соснина – Олег. Эдик Резников учился в девятом, а Олег Соснин в десятом. Олег вроде и числился в их классе и в то же время не сливался с ним, скептически, свысока относился ко всяким суетным делам, вроде осенних балов, походов по родному краю, стенгазетам. Кроме того, этим ребятам казалось, что они будут продолжателями отцовских постов. Наверное, были уверены, что, окончив политехнические институты, вернутся сюда или куда-то повыше уже признанными руководящими специалистами.

Молоденькие учительницы терялись перед ними, и даже Фефёла слегка заискивала, замечая во всём облике этих парней отражение отцовского величия и влиятельности. Олег учился неплохо, был хороший математик. А на переменах они держались особняком, так сказать, по классовому признаку.

Олег делал одолжение, когда отвечал учителю по математике, снисходительно лениво совершал пробежку, когда принуждал учитель физкультуры, но не напрягался.

И развлечения у приятелей были свои. Они ездили с родителями в городской ресторан, на концерты в филармонию или в театр. Изредка выезжали в Москву. У них и там были свои знакомства и развлечения.

Вторым по важности событием, наверное, было появление в Дергачевской школе новой десятиклассницы – подружки Славки Мосунова и Кирки Канина – Катерины Первозвановой.

Теперь Верочка – Фарфоровая Куколка издали, из-за тюлевой занавески с тоской смотрела на троицу, называя их про себя пьяницами и гуляками. Кроме того, для неё стало ясно, что Славка втюрился в эту выскочку и нахалку Первозванову. И как Славка не может понять, что она просто делает вид, что он ей нравится, а сама за любым побежит. Вон с Вовкой Свистуновым на танцах выкаблучивалась.

И Кирка тоже около неё. Даже на заборе написал углём «Катерина», а у неё, наверное, в её Калининграде кавалеров – пруд пруди.

Но пока все трое были вместе. Друзья – не разлей водой. И Катерина, хоть девчонка, – в доску свой парень.

Ещё до начала учебного года в Дергачах все узнали Катерину. Одни считали её хвастушей и всезнайкой, другие в общем-то девчонкой неплохой, компанейской. А её программное заявление: «Я по психотипу лидер, подчиняться не люблю и не буду» дошло даже до дебелой богатырши Изы Метелевой, ходившей в лидерах и заводилах в школе и на торфах. Иза Метелева хмыкнула, выслушав своих наперсниц, и сказала:

– Это мы ещё посмотрим. Не таких ломали.

Про Изу соседи говорили:

– Полностью копию с матери сняла: могутна, говорит этак же, матюгами, да и рожи – одинаковы.