Брысь или приключения одного М.Н.С.

Наконец мальчики вспомнили обо мне, и Коля отломил щипцами кусочек сахара. Я схватил лакомство обеими лапками (хотя десерт хорошо было бы употребить после основного блюда!) и скрылся в рукаве. (Очень удобная вещь, скажу я вам! Особенно, если нужно сохранить что-нибудь в секрете. Например, черную жемчужину!)

– Потешный! – произнес Ваня. (Я не обиделся – он же не знал, что я младший научный сотрудник с двумя образованиями!)

На правах старшего Ваня заглянул в резной буфет и извлек на свет белую фарфоровую тарелку, на которой (ура!) все еще дожидались своих счастливых обладателей две гречишные оладьи…

Глава девятнадцатая. Что дальше?

Чуть погодя Коля возобновил расспросы (теперь и я готов был выслушивать ответы, на сытый-то желудок!):

– А ты что дальше делать собираешься?

– До Москвы постараюсь добраться. Дядька там у меня, батяни старший брат, тоже железнодорожник. Может, на работу к себе возьмет… А ты?

Коля потупился:

– На фронт!

Паренек сочувственно покачал головой:

– Да фронтов-то нынче много…

И он принялся перечислять. Я запомнил лишь те, что по сторонам света назывались: Северный, Западный, Южный, Восточный…

Коля сник, а с ним и я приуныл – шансы найти его папу выглядели все более призрачными, а ведь я дал слово…

Ваня погладил моего спасителя по отрастающему ежику и попытался утешить:

– Ты нос-то не вешай! Придумаем что-нибудь!

Колины глаза тут же вспыхнули надеждой.

– Представь, что твой папка тоже тебя ищет! Куда он направится?

Мальчик подумал и робко произнес:

– Домой?

– Вот именно! Придет, увидит, что нет никого, и решит, что все – пропали вы! Время-то сейчас неспокойное! Особенно для вас, дворян! – развеял Ваня последние сомнения относительно своей догадливости.

– Но двери и окна досками заколочены. Как я там буду жить? – уже смелее спросил мой спаситель.

– Жить ты там не будешь! Маленький еще! А вот записку оставить можно! С новым адресом!

– У меня его нет, – пожал плечами Коля, – а в детский дом мне нельзя… Из-за меня и так заведующую арестовали!

– Глупости говоришь! – рассердился юный кочегар. – Не могла наша рабочая власть арестовать человека только за то, что он ребенка приютил! Пусть даже и барского сынка!

Коля погрузился в размышления. Хорошо бы, если не из-за него! Очень он за Фаину Карловну переживал! А меня будто иголкой пронзило – уж не из-за наших ли с Кларой монет?! Но ведь заведующая не на себя деньги потратила, а на детишек?! Впрочем, какая разница, за что Фаину Карловну в ЧК забрали! Главное, что нам о ее судьбе по-прежнему ничего не известно…

– И потом… Не нужен тебе детский дом! У тебя теперь брат есть! – вдруг серьезно заявил Ваня.

Не ожидавший такого поворота, мой спаситель закрыл лицо ладонями и… разревелся. Мне пришлось срочно покинуть рукав и забраться Коле на плечо. Вот ведь странный! Нет, чтобы обрадоваться! Он так сильно не плакал, даже когда его старшие ребята лупили…

Ваня тоже растерялся и похлопал по вздрагивающей от рыданий худенькой спине:

– Ну, ты чего? Перестань! Втроем-то лучше!

(Я, Коля, Ваня… точно подсчитал, не ошибся!)

Коля горячо закивал – мол, спору нет! Немного успокоившись, он спросил:

– А как же мы записку оставим? И какой адрес напишем?

– Известно какой, московский, дядьки нашего!

(Понравилось мне, что он вот так сразу не «моего», а «нашего»! Значит, окончательно решил!)

– А как до Петербурга доберемся?

– Смешной ты! Как сюда попал, так и назад! Я же тут всех машинистов знаю – возьмут с собой! Сейчас телеграфисты пути расчистят (тут Ванин голос дрогнул) и с первым же эшелоном поедем. А пока поспи, всю ночь ведь на ногах провел! Да и нос твой во сне обратно спухнет, а то в кабину не поместишься! – закончил паренек шуткой.

Нос у Коли, и впрямь, покраснел и растолстел, пока он плакал.

Все повторилось: опять я лежал на скамье рядом с моим спасителем и набирался сил перед дальней дорогой. Кларочка что-то говорила, но я так устал, что не понимал ни слова, лишь улыбался ей в ответ сомкнутыми губами, чтобы не выронить жемчужину, весь наш оборотный капитал…

Глава двадцатая, в которой друзьям пришлось стать взломщиками

Петербург, а точнее, Петроград встретил нас темными заснеженными улицами. Ваня объяснил, что город переименовали еще в начале Первой мировой войны, в 1914-ом. Из патриотических соображений. Чтобы звучало по-русски. Просто в Колиной семье привыкли по старинке говорить, вот он и выделялся, если в разговоре название употреблять приходилось! А то, что фонари да окна не светились, так запасы угля на электростанциях кончились и керосина тоже не осталось…

Приехали мы, как и обещал Ваня, в кабине машиниста. Паровоз тащил из далекой Астрахани эшелон с соленой рыбой для голодающих жителей. Железнодорожники пожаловались, что состав без малого три месяца добирался – постоянно пережидали, пока разрушенные пути восстановят. Так что в сохранности груза они сильно сомневались, а я сразу почуял – испортилась рыба, хоть и соленая!