Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

Утром, когда Касьянины уже собрались выходить и присели перед дорогой на уложенные Мариной сумки, в прихожей раздался звонок. Его никто не ожидал, и все невольно вздрогнули. Марина посмотрела на Касьянина, Степан — на мать, а Касьянин медленно поднялся и прошел к двери. Постоял, прислушиваясь к звукам на площадке, но, ничего не услышав, спросил, вжавшись в простенок с вешалкой:.

— Кто там?

— Анфилогов, — прозвучал голос бодрый, даже какой–то вызывающе веселый.

Касьянин узнал следователя, но открыл дверь не сразу. Поколебавшись, оглянулся на Марину, которая стояла в комнате, прижав к себе Степана.

— Открывайте, Илья Николасвич! На этот раз вам ничто не угрожает!

— Ну что ж, — вздохнул Касьянин. — Если не угрожает, придется открыть.

И он распахнул дверь.

На площадке действительно стоял Анфилогов и улыбался, показывая не меньше половины потрясающих своих зубов необыкновенной остроты.

— Позвольте войти?

— Всегда рад.

— Приятно слышать, — Анфилогов решил продолжить обмен любезностями. Он перешагнул порог и обернулся назад, чтобы закрыть дверь. И вдруг увидел доску, грубо, но прочно приколоченную к двери. — О! — воскликнул он с непонятной радостью. — У вас перемены?

— Небольшие.

Все так же лучезарно улыбаясь, Анфилогов прошел в комнату и увидел сидящих на сумках Марину и Степана.

— Собрались в дорогу? — спросил он.

— Да, если не возражаете, — ответила Марина, которой нужен был виновник всех ее ночных волнений, а следователь для этой роли вполне подходил.

— Я знаю обо всем, что произошло этой ночью, — упредил он дальнейшие дерзости Марины. — Мне доложили. Я ознакомился с протоколами, поговорил с ребятами, которые были у вас… Значит, все–таки уезжаете?

— Да, — сказал Касьянин.

— Ну что ж, решение правильное, разумное, своевременное, — Анфилогов внимательно осматривал комнату, словно хотел увидеть еще какие–то следы ночных событий. — Повреждения, я смотрю, у вас небольшие, терпимые…

— И оснований для волнений нет никаких, — закончила Марина за следователя.

— Не думаю, — обернулся к ней Анфилогов. — Основания для волнений есть, и очень серьезные. Я даже чувствую свою вину в том, что произошло.

— Это радует, — заметила Марина негромко, но Анфилогов услышал, обернулся.

— Я вас понимаю, — сказал он. — Но что делать, что делать… Ребята сказали мне, что вы узнали нападавших? — повернулся Анфилогов к Касьянину.

— Да, — Касьянин помялся, не зная, стоит ли ему настаивать на своих показаниях, но потом решил, что терять, собственно, нечего. — Это был Евладов со своей бандой.

— Как я понимаю, ночка у вас была еще та…

— Да, знаете, как–то не спалось, — заметила Марина. — То гости, то комары… А тут уж и рассвет.

— Самолет? Поезд?

— Поезд, — ответил Касьянин. — Через два часа. — Я вас подброшу.

— Это было бы неплохо, — сказала Марина. — А… Вы не боитесь?

— Кого? — Евладова.

— Нет, не боюсь, — ответил Анфилогов с напором. — И вам не советую.

— Спасибо, мы постараемся воспользоваться вашим советом.

— Знаете, — Анфилогов повернулся к Марине и присел перед ней в кресло, — я еще не провинился перед вами настолько, чтобы вот так со мной разговаривать.

— Евладов с вами разговаривает более почтительно?

— Да, — помедлив, ответил Анфилогов.

— Это радует, — повторила Марина. — Вы, пожалуйста, извините меня за дерзости, но… Бессонная ночь дает себя знать. И я вот еще о чем подумала…

Если мы поедем на вашей машине… Его люди увяжутся… А мне бы не хотелось, чтобы они знали, каким поездом мы поедем, куда…

— Я постараюсь сделать так, чтобы они этого не узнали, — заверил Анфилогов, повернувшись к Касьянину. Тот хмыкнул, как–то соболезнующе покачал головой и отошел к окну. — Вы что–то хотели сказать? — спросил Анфилогов холодно — он явно не терпел снисхождения и ухмылок за своей спиной.

— Не хотел, но раз уж вы заговорили… Этой ночью, до того, как сюда выехала группа захвата, или как вы ее там называете… Из вашей же конторы по сотовому телефону Евладову позвонили сюда, на нашу площадку, и доложили… Так, дескать, и так, пора, дорогой друг, тебе сматываться, поскольку выехала группа крутых ребят в шапочках с дырочками. Вы меня поняли, Иван Иванович? У Евладова свои люди в вашей конторе. И, видимо, не на последних должностях.

Анфилогов помолчал, покивал головой, давая понять, что он все услышал, все понял. Поднявшись из кресла, постоял у окна, вернулся, снова сел.

— Надеюсь, вы не считаете, что и я человек Евладова? — спросил с непривычной печалью в голосе.

— И мы на это надеемся, — успела сказать Марина до того, как ответил Касьянин.

— Понимаю, — снова покивал головой Анфилогов. — Я разберусь с Евладовым.

Понимаю, что это звучит легковесно и, может быть, даже смешно… Но я его в покое не оставлю.