Брызги шампанского (СИ)

- Милая, не плачь. – Он подвел ее к встроенному в стену мини-бару, налил «Голд Лэйбл» в хрустально блестящий бокал. – Выпей. Я не думаю, что кто-то сознательно причинял ему вред. Что поделаешь – наш Антон надорвал себя работой, у него и ранение было во время службы в армии, к тому же ты помнишь, он одно время баловался наркотиками, вот молодой организм ни не выдержал… Ладно, о мертвых плохо не говорят. Доченька, иди поспи, тебе отдохнуть надо, у нас похороны через два дня… А я еще посижу, подумаю.

И Виктор Степанович, сидя в гостиной в мягком коричневом кресле с бокалом виски, крепко задумался. Но думал недолго, сидеть без дела было не в его правилах. Да и картина вырисовывалась интересная… Похоже, кто-то из учредителей «Джонс А.С.» пытался оттяпать долю, которую Антон вложил в компанию. А эти деньги дал ему именно он, тесть Виктор Степанович, на развитие бизнеса, да и чтобы мнение Антона на совете директоров компании тоже принималось в расчет. И сумма была немалая, стоило ради нее все разузнать…

Михайлов допускал и другой вариант – что Антона задолжал кому-то, и деньги с него потребовали. Но зачем залезать в долги, уже вложив в дело крупную сумму? Тут мысли чиновника неизменно останавливались на наркотиках – возможно, они были для Антона не таким уж легким периодическим развлечением, как он пытался убедить тестя и жену.

Позвонил главный врач больницы, где умер Антон. Лена с отцом приехали по его звонку три дня назад, когда все произошло. В больнице девушка упала в обморок, увидев в ванной комнате палаты безжизненное тело своего мужа в луже рвоты. Теперь он интересовался, как чувствует себя Лена. К слову сказать, Михайлов и главный врач учились когда-то давно в одном классе…

- Витя, как себя дочь чувствует? Господи, горе-то какое…Не доглядели мы за твоим зятем, да и чувствовал он себя перед смертью хорошо, никаких подозрений не было, что он такое совершит… Ты уж прости меня, не вызывай никаких проверок к нам, ладно?

- Санек, спасибо что позвонил. Ленке сейчас получше. Плачет, конечно, не без этого, коньяком вот только что отпаивал, спать еле уложил… Коньяк-то ничего ей сейчас?... Ну слава Богу. А насчет проверки не волнуйся, это я при ней так сказал, чтобы она видела, что я тоже злюсь… Никто к вам не приедет, по крайней мере от меня. Работайте.

- Спасибо, облегченно вздохнул главврач. – Прямо какая-то черная пятница для нашей больницы случилась… Утром дочка бизнесмена одного сбежать пыталась, еле санитары отловили в другом крыле. Днем я узнал, что невропатолога нашего, Султыгину Марьяну, убили в собственном доме, а сына ее увезли. Она еще заменяла заболевшего Андреева, приходила к вашему Антону. Может, ты ее и видел. И вечером, как будто специально, чтобы меня добить, твой зять совершает самоубийство. Ты, Вить, прости меня за откровенность, просто я в таком шоке…

- Да я уж давно простил, и ты меня прости, я погорячился, - миролюбиво ответил Михайлов. – Скажи еще раз, как ту докторшу звали?

- Султыгина Мариам Магомедовна.

- Просто интересно, припоминаю… Ладно, Саш. Бывай, супруге и детям привет.

Виктор Степанович прекрасно помнил черноглазую восточную красавицу-доктора. Надо же, как жаль, такая молодая, ребенок без матери остался…

Теперь мысли Михайлова вращались вокруг Антона, больницы и смерти этой Мариам…

Глава 5

Кладбище находилось за городом, в лесу. Совсем недалеко было озеро, зеркально-чистое, голубоватое, обрамленное зелеными берегами, когда-то чистыми, а сейчас испорченными оставленным отдыхающими мусором. Лес был смешанным, преобладающие сосны источали восхитительный, целебный, чуть едкий запах. Днем, особенно в июльское тепло, можно было встретить белок – они, обнаглев, могли перебежать дорогу.

Храм уже был полуразрушен, хотя снаружи еще сохранял свою величественность. А вот кладбище регулярно реставрировалось на средства, выделяемые городской администрацией. Симпатичная литая черная ограда, украшенная витыми узорами, высаженные совсем недавно розовые кусты… Люди могли рассчитывать на уютный последний дом для себя.

Еще девчонкой-подростком, лет десять назад, она с одноклассницами частенько играла в этом лесу, купалась в озере. Они рвали цветы, кормили орехами белок, делали шалаши из березовых веток и сосновых лап. Позже они уже приходили сюда с мальчишками. Сначала – жгли костры, пели песни под гитару. Позже – целовались при луне. И она целовалась. С ним, единственно любимым, обожаемым, самым лучшим. А теперь его нет.

Его могила, появившаяся здесь год назад, выглядела всегда ухоженной, раз в неделю появлялись свежие цветы – красные розы и белые гвоздики. На могильной плите была фотография совсем молодого красивого парня. 1980-2008. Совсем мало прожил, не дотянул до тридцати… Бедняга, что случилось-то?