Бубба и Космические Кровососы

- Повторять не буду. Я женщина, но это не значит, что я буду наливать кофе. Я вступила к вам не на правах официантки. Так что, если вдруг не расслышал – нет.

- Ну ладно, - сказал Полковник. – Джек?

- Вряд ли.

- Эй, ну давайте я, - сказал Джонни. – Я люблю готовить. Однажды открою собственный ресторан.

Они пересекли двор, прошли мимо веранды и обогнули дом к парадному входу. Пока Полковник Паркер перебирал ключи на связке в поисках нужного, остальные заметили на притолоке над дверью огромное осиное гнездо. Его покидали осы, которые кружили, жужжали мимо команды и улетали. Жужжание было сродни электрической бритве.

- Здоровое гнездо, - сказал Элвис.

- Ненавижу ос, пчел и шершней, - сказала Дженни. – Меня ужалили в девять лет.

- Пчелы хорошие, - сказал Джек.

- Пусть будут хорошие где-нибудь подальше, - ответила Дженни. Полковник как раз открыл дверь, и все вошли внутрь.

Первый этаж оказался шикарно обставлен и такой чистый, что можно было есть прямо с пола. Комнаты были окрашены в теплые цвета, а мебель создана для комфорта. На окнах, которые окружали дом, были вырезаны небольшие узоры – защитные заклинания. Так же в центральном холле, ведущем от передней двери к задней, разделяя дом напополам: там узоры были выгравированы на деревянных панелях на стенах.

Ступени лестницы, ведущей на второй этаж, тоже покрывали защитные рисунки. На перилах – вырезаны символы и фигуры. Наверху лестницы, на пролете и в коридоре, который шел слева направо, общая тема продолжалась. На стенах висели древние тяжелые гобелены с вышитыми изображениями драконов и других экзотических существ.

В доме было девять спален, и две из них – огромные. Из них одна предназначалась для Полковника, а вторая – для Элвиса, который стал вторым в команде после Полковника Паркера.

На потолках всех спален были нарисованы пентаграммы, в середине каждой, на удивление, висел вентилятор. Ровно под пентаграммами стояли двойные кровати.

Спальни распределили, все ушли к себе. Через какое-то время мертвые слуги принесли багаж с парохода.

Элвис стоял у окна своей комнаты, когда Эльвира поставила его чемодан на большое кресло и открыла. Не успела она достать вещи, как он сказал:

- Дальше я сам. Спасибо, Эльвира. Спасибо большое. Можешь идти.

Эльвира повернулась к Элвису и изучила его. Глаза как будто просветлели, словно вид Элвиса пробудил воспоминание в, по большей части отключенном, мозгу, а потом снова стали прежними.

Элвис задумался, как такая молодая девушка, как она, наверняка красивая при жизни, могла решить покончить с собой. Он всмотрелся в ожог от веревки на ее шее внимательней, чем прошлым вечером. Наблюдал, как она развернулась и вышла из комнаты. направляясь с остальными на пароход.

Элвис вздохнул. Он был далеко от «Сан Рекордс» и Мемфиса - давно там не был, а теперь пути назад не осталось. Были моменты, когда все это казалось сном, переплетением теней, лжи и фальшивых надежд; время прерывалось и вихляло, прошлое мешалось с будущим, будущее – с прошлым. Когда эти моменты наступали, жизнь казалось нереальной - лишь иллюзией.

В эту ночь Элвис лежал в постели голый, глядя на пентаграмму на потолке. Рядом с кроватью горела лампа, чтобы было лучше видно пентаграмму. Он задумался, почему пентаграмма обладает такой силой. Всего лишь символ. Он встал и открыл одно из окон. Рамы были под защитой, как и само стекло. Даже в открытом виде оставался барьер от зла. Он многое мог отпугнуть, или хотя бы помешать войти. Хотя Элвис не знал, поможет ли это против их нового врага. У него не было особых причин думать, что заклинания не помогут, – только чутье. Иногда он ошибался, но чаще оказывался прав. И сейчас у него было очень нехорошее предчувствие.

Холодный ветер ласкал покрытое потом тело. На крыше гремел на ветру флюгер – на самом деле набор защитных символов.

Элвис высунулся в окно и вдохнул полной грудью, затем вернулся в кровать, пялиться на пентаграмму.

Не спалось.

Начал считать овец.

Насчитал много.

Подумал подрочить, но не было настроения. Хотя обычно это помогало уснуть, так что, может, стоило передумать. Не так здорово, как колеса, но сейчас, вдали от них, он снова почувствовал себя сильным, здоровым.

А если бы у него были колеса, можно было бы принять одно, или два, или три, только чтобы уснуть. Но с ними он спал слишком крепко, и видел сны, которые ускоряли время, сны, когда он думал, что он не тот, кто он есть, сны, где он был старше и ничего не понимал.

К черту колеса. В таких условиях, если подумать, лучше нервничать и быть начеку. Но когда все кончится – о боже, он закинет сразу пачку и отправится в глубокий сон, и проспит несколько дней.

За дверью раздался скрип половиц, затем ручка мягко зашевелилась и дверь приоткрылась.

Элвис потянулся и положил руку на серебряную и изукрашенную символами рукоятку большого кинжала, который оставил на тумбочке. Его благословили Далай-Лама, раввины и католический священник, а также представители давно забытых религий.