Бубен из кожи дракона

Федька уже спускался вниз с гребня и прыгнул в их пещеру. Вдруг скалы сильно затрясло, и тот участок скалы, вместе с их пещерой, их которой они пришли в этот мир начала медленно уходить под воду, ломаясь и рассыпаясь на отдельные валуны.

Весь большой участок скалы вместе с их пещерой ушел под воду, и на ее месте вверх вздыбилась огромная волна– цунами. Волна ударила об скалу и взметнувшись вверх перелетела через гребень скалы, сбив их и оторвав от скалы, завертела в соленом потоке и сбросила в море.

Их закружило в потоке грязной воды, мощные волны начали отгонять их от берега, мутный поток понес их прочь от берега. Невдалеке они увидели огромный ствол дерева с обломанными ветвями и поплыли к нему. Его тоже гнал водный поток и им стоило большого труда догнать его. Доплыв до него, они залезли на ствол, места для двоих на нем было предостаточно. С неба сыпал серый пепел, засыпая их с ног до головы.

Вот уже закончился этот сумасшедший день, наступили сумерки, а они все так же сидели на дереве, без еды, воды. Голодные животы завели протяжные песни, сильно хотелось пить, и чтобы хоть как-то отвлечься Гриша открыл сумку Федора. Там лежали раковины аммонитов, зубы тираннозавра и мешочек с его драгоценностями. Сергей, грустно взглянув на этот мешочек, сшитый из клочка шкуры ящера грубыми растительными нитями, грустно произнес:

– Вот она причина войны и страданий во все времена.

– Да, и ты еще больше подтолкнул его к этому решению, когда пытался отнять его, бери же теперь его весь, а то я вижу, что блеск его камней даже сейчас замутняет твой разум, – и не говоря больше ни слова он бросил мешочек в руки Сергея.

– Идет, но половина – твоя, в любой момент, когда понадобится я верну твою долю. Моя вина тут тоже есть, и мне тоже жалко Федора, царство ему небесное, но его не вернешь и если мы просто выбросим эти камушки, то все равно ничего не изменим.

– А, делай что хочешь, грустно сказал Гриша, завершив этот разговор.

– Слушай, а помнишь, Федор последнее время что-то писал, может прочтешь, а? – просящим тоном попросил Сергей.

– Да, кстати, вот и сверток. Достав, Гриша аккуратно развернул его. Сверток был влажный, многие буквы расплылись от морской воды, но там где нельзя было прочитать, можно было догадаться по смыслу. Да это же стихи, сейчас, и склонив голову к голове, они открыв рты, с удивлением смотрели на ЕГО творение. Конечно, этот стих не являлся шедевром, но в нем были заключены душевные переживания от предательства друга.

– А что, «друг и об стенку горохом», – рифмуется? – попытался пошутить Сергей, но получив подзатыльник, от серьезного Григория, больше не пытался критиковать стиль Федора.

Сказать тут больше было нечего, от Федора Шлепкова таких эмоций, а тем более стихов никто ожидать не мог.

– Ну, Федька, только и смог сказать Гриша, – чем больше я тебя узнаю, тем больше удивляюсь.

А ветер все усиливался, его порывистые удары гнали дерево в неизвестность, а на нем сидели двое и с удивлением смотрели на истрепанный клочок кожи, исписанной корявым, неровным почерком.

Глава 27 Путешествие по первобытному океану

Сильный ветер раскачивал их неуютное пристанище из стороны в сторону. Бесконечное количество раз они взлетали на гребень волны и с грохотом рушились вниз, в черную морскую пучину, казалось все, конец, но их крепкий «корабль» стойко перенося все невзгоды каждый раз выносил их наверх, к животворному глотку воздуха. Во время одного из нырков Гриша вынырнул без сумки Федора, о чем в дальнейшем они не раз еще пожалели.

Всю ночь их болтало из стороны в сторону, непрерывно осыпало пеплом, гремел гром, сверкали молнии, но под утро небо стало очищаться, ветер потихоньку стал стихать и когда поднялось солнце, установился полный штиль с ясным, чистым небом.

Жарило жаркое тропическое солнце, ни ветерка. В прозрачной, изумрудной воде носились стайки рыбок, виднелись медузы и крупные раковины аммонитов, свесившие щупальца из своих перламутровых раковин и неподвижно парящих в толще воды, а под вечер огромная морская черепаха, в длину вдвое больше человека, подплыла под их дерево и стала чесать свой панцирь.

Она так сильно раскачала их ковчег, что дерево раскачивалось как во время шторма. Начесавшись вдоволь, она скрылась в темной глубине, оставив их двоих в полном оцепенении и ужасе.