Буча. Синдром Корсакова

— Это для психиатрии не имеет значения.

Когда я забрал Сашку, от него пахло мочой. И пахло изо рта. Мы брели по улице, сворачивали в переулки, много курили и беседовали. Я пожалел, что не забрал из-под батареи куклу Настю. В отделе дешевой одежды смазливая продавщица оглядела Сашку и сморщила нос. Я подавал с вешалок в примерочную пахучие складом вещи: рубашки и брючки, стопками трусики и майки. Сашка мерил, и ему все подходило. Продавщица морщила нос.

«Терпи, мокрощелка! — злобно думал я. — Хоть ты, хоть и невинная, но ответишь. Кто-то должен за все ответить. Нюхай Сашкину мочу, нюхай, как у него от зубов воняет! Знаешь, как надо труп снимать? Чтобы ветром дуло не с трупа, а со спины. Мокрощелка. Сука! Ненавижу тварь!»

Я улыбнулся продавщице, она сморщилась еще сильней.

В то время я снимал квартиру на севере Москвы, по вечерам гулял в Ботаническом саду. Со мной жила моя жена. Иногда мы ссорились, и она уходила на несколько дней к себе на юго-восток столицы. Я ездил в командировки. Так мы и жили. Сашку пришлось поселить на кухне, я подарил ему новый диван. Первую ночь он кричал во сне, а мы с женой курили на балконе и ругались:

— О чем ты думал? — говорила мне жена.

— Мне уже задавали такой вопрос, — говорил я.

Очень скоро Сашка забыл куклу Настю, мою дочь, мою маму, кино и светофор на перекрестке, где продается мороженое. Он забыл психушку. Я познакомил Сашку и моего коллегу — корреспондентище с небритым имиджем. Коллега был очень серьезен, почти хмур: он всегда, когда разговаривал с теми, кто пострадал на войне, становился очень серьезен. Сашка про него забыл тоже. Но ему снилась мать. Она была то живой, то мертвой. Сашка просыпался и рассказывал мне, о чем они говорил с матерью. Я по ночам ждал, когда он уснет, после этого ложился сам, но скоро вставал и проверял, хорошо ли закрыт балкон и думал, что лучше бы я снял квартиру на низком этаже, а не на десятом.

Я тогда первый раз подумал: что, если бы я его не забрал из Грозного, ничего бы плохого не случилось со всеми нами. Но тут же отогнал от себя глупую мысль. Благое дело не может быть премерзким. Так говорили на войне.

Мы оказались в тупике. Я просто жил. Матерый корреспондентище в монтажной собирал очередной выпуск авторской военной программы.

Я ждал. Нам с Сашкой должно было повезти.

И повезло — нашлись его сестры: Вера, Надежда и Любовь, тройняшки из Балакова.