Буча. Синдром Корсакова

Я мог драться, я умел драться, но не стал. Я строил планы и представлял себе, как прихожу я в «Це и Тэ» и бью бледного врача с румяными щечками: бью его по красным щечкам и тщедушной шее, чтобы он облевался и обмочился прямо себе в штаны и сказал, признался — да я подлец, казни меня! И я бы простил его и поговорил бы с ним сердечно — ну как же ты мог? — он же бедный!

Отец всегда хотел, чтобы я был мужчиной. Он сказал, что пропали все Сашкины вещи: стопками трусики и майки, рубашки с перламутровыми пуговицами, зубная щетка, махровые полотенца, кукла Настя, колготки, которые носят дети или старушки. Он просил, чтобы я поискал — чтобы я что-то решил как мужчина, в конце концов!

Я пришел в сумасшедший дом и поискал глазами.

Я ждал, когда придет врач, и мы сможем поговорить о Сашкином здоровье. Мимо сновали сумасшедшие, душевнобольные или шизофреники, я не мог отличить одних от других. Но оказалось, что мимо меня ходили нормальные, — это были санитары и охранники. В дальнем от меня конце коридора — окно с решеткой. Я подумал, что лучше стоять и ждать там, у открытой форточки, чем терпеть смрад посреди коридора. И пошел. Мне встретился мерзкий человек похожий на тролля: он нес на плечах огромную голову с копной слипшихся волос, у него было злое лицо умалишенного с детства. Он спросил меня, чего я шастаю без бахил — мыли же! И показал на старушку, которая терла доски пола чем-то коричневыми. Она стала полоскать тряпье в ведре, а когда стала отжимать и расправлять, я увидел, что это были колготки, которые носят дети или старушки. Я спросил человека с головой-ведром — он что идиот, и эта старая ведьма идиотка? Где Сашкины вещи?! Мерзкий тролль-санитар зашипел на меня и спрятался в процедурной. И щелкнул ключом изнутри. Я подумал, что попасть сюда на «Восьмое марта» самое последнее, что может случиться со мной в жизни.