Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Засим позвольте откланяться. Ояра я, с вашего позволения, забираю с собой, — несколько церемонно и с лёгкой иронией объявил Олег.

— Постой, нам ты навалил с три короба работы, а сам-то что будешь делать? — занервничал Шестаков.

— Ай, какой бестактный вопрос! — Олег пребывал в шутливом настроении. — Следователь обязан отчитываться в своих действиях только перед законом, усекли? Но, отдавая дань глубочайшего уважения высокочтимому собранию, поясняю: я еду в Москву!

— Куда?! — чуть ли не хором гаркнули опера.

— В Москву! — с ленинским указующим жестом повторил Олег. — Знаете, как у Чехова в «Трёх сёстрах»: «В Москву, в Москву!» Кстати, мои бумаги готовы? — спросил он у Тигериса.

— Конечно, как только ты позвонил, я сразу же пошёл в секретариат — благо, все там ещё были на месте — и оформил тебе командировочное предписание и требование на билет. В Риге, в аэропорту зайдёшь к начальнику отдела милиции — он тебя посадит на ближайший рейс. Я с ним договорился, — Виктор протянул Олегу пакет с документами. — А вот аванс на командировочные расходы взять не успел, финчасть уже закрыта, — извиняющимся тоном добавил он.

— Чёрт, а у меня, как назло, с «капустой» туговато. Сними с «девятки»[16], — попросил Шестакова Олег.

— Нет на «девятке» ничего. Всё, что было на первое полугодие, уже израсходовали, а на второе — ещё не выделили.

— Офигеть, ну такого бардака ещё не было. Уже второй месяц второго полугодия пошёл, а деньги на «девятку» ещё не дошли. Куда мы, блин, катимся? — возмутился Олег.

— Сделаем так: пустим шапку по кругу — каждый даст, сколько может. Потом я из «девятки» компенсирую, — Шестаков взял с тумбочки милицейскую фуражку, бросил в неё несколько банкнот и передал Тигерису.

— Ничего из «девятки» брать не нужно, — Виктор вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал из него деньги и аккуратно положил их в фуражку, — не стоит лишний раз нарушать финансовую дисциплину. Олег вернётся из Москвы, оформит, как положено, командировочные и отдаст долг, а если не хватит, — залезем в премиальный фонд начальника. Это я беру на себя.

Тигерис пустил фуражку по кругу. Опера с прибаутками опускали в неё деньги и передавали дальше. Отовсюду раздавались шутливые напутствия:

— Олежа, ты там не шибко шикуй на наши бабки…

— И барышень московских бери с разбором, а то привезёшь ещё сюда «московскую» болезнь…

— Лучше московскую колбасу…

— А чего, Олежка наш — парень видный, пускай там москвичкам чуток дурную кровь поразбавит…

Олег вдруг почувствовал, как начали увлажняться его глаза и к горлу подкатил ком. Ребята ведь отдавали сейчас ему отнюдь не лишние деньги. Почти у каждого семья, дети — каждая копейка на счету.

— Ладно, расходились тут, хунвэйбины… — за внешней грубоватостью Олег пытался скрыть нахлынувшую на него волну признательности к этим парням.

— Ну, этого хватит, — Шестаков вынул из фуражки деньги, пересчитал их и отдал Олегу. — Потом составим список: кто сколько дал. А всё же, зачем ты едешь в Москву?

— Да всё элементарно. Мы же почти ничего не знаем ни о Митрофанове, ни о Татаринцеве, ни о Яковлеве. А здесь, как я понимаю, военные почему-то не хотят идти нам навстречу. Не думаю, что это местная инициатива — поэтому и на Ригу рассчитывать не приходится. Нет, конечно, все запросы и в Ригу, и в Москву Ояр завтра пошлёт от моего имени. Но не факт, что мы получим ответы. Да и неизвестно, как сейчас отправлять запросы: через министерство или напрямую, как раньше. Полный бардак. И, в любом случае, ответы, даже если они будут, мы получим не раньше, чем через две-три недели, а то и через месяц.

— А у тебя есть, к кому обратиться в Москве?

Потом, по прошествии времени, Олег так и не смог внятно ответить себе на вопрос: почему он тогда решил быть не до конца откровенным? То ли непонятная реакция военных на расследование, то ли ещё что-то, что подходит под расплывчатое понятие «интуиция», но ответ его прозвучал так:

— Да нет, мужики. К кому мне там обращаться? Пойду обычным путём по инстанциям: наши архивы, архивы министерства обороны. Может, что и накопаю…

Опера стали вспоминать знакомых москвичей, с кем в своё время вместе учились, служили или пересекались по каким-нибудь делам. Олег старательно записывал адреса, фамилии, телефоны, но он-то знал, к кому он едет!

— Ну, всё, мужики, спасибо! Я пошёл, — Олег направился к выходу. — Ояр, за мной!

Долгоногов встал, с хрустом потянулся во весь свой богатырский рост, развёл, словно извиняясь, руками (мол, ребята, я здесь ни при чём: сажусь на лисапет, кручу педали, начальство зовёт) и пошёл вслед за Олегом. Опера проводили их завистливыми взглядами. Им-то самим предстояло ещё обсудить планы задействования агентуры, получить задания и отправиться на их выполнение. Машина розыска набирала обороты.