Будь моей Брейшо

Виктория, однако, не встает; она нерешительно протягивает руку, чтобы провести тыльной стороной ладони по лбу Зоуи. Карие глаза поднимаются на меня.

– Температуры нет.

Я киваю.

Это я тоже заметил.

Виктория бросает взгляд на экран – там совсем недавняя игра на школьной площадке.

– Выключить? – спрашивает она.

Но я ничего не говорю. На меня словно морок напал – смотрю на нее, разрываясь между желанием приказать ей остаться и надеждой на то, что она сама захочет этого.

Хочет ли она этого?

Поворачиваюсь к ноуту, и Виктория выходит из комнаты.

Через несколько минут ловлю себя на том, что наблюдаю за игрой с интересом. Посмеиваюсь, когда Ройс дразнит Мэддока, совершенно не подозревая, что тот сделает его как салагу. Потом слышен голос Рэйвен: «Мне насрать». Я ухмыляюсь, ожидая ее в кадре, но камера трясется, показывая траву, как будто снимающий убегает, потом слышно: «Черт».

Дергаюсь вперед, потревоженная Зоуи шевелится, и я замираю, затем начинается следующее видео.

Подождите-ка.

Косясь на Зоуи, осторожно ставлю ноутбук перед собой. Перематываю видео, смотрю и внимательно слушаю.

Чуть прибавляю громкость.

«Мне насрать», – бросает Рэйвен. Затем следует какое-то бормотание, а затем…

«Черт».

Это говорит Виктория.

Глава 14

Кэптен

Я снова щупаю лоб Зоуи, тихонько выхожу и закрываю за собой дверь. Иду в свою комнату, но не задерживаюсь там – бросаю на кровать планшет и ноут, снова выхожу в коридор и оказываюсь перед дверью Виктории. Оглядываюсь через плечо и вижу, что дверь Ройса закрыта, а вот ее… Не распахнута, конечно, но маленькая щелочка словно приглашает войти. Она специально оставила ее?

Кладу ладонь и толкаю дверь. Когда она медленно открывается, дышать становится труднее.

В комнате темно, но я вижу ее.

Она лежит на кровати поверх одеяла. Светлые волосы разметались по темно-синей подушке. Слышу, как она сглатывает, и понимаю, что она не спит.

Я встаю в изножье ее кровати, и она садится.

Теперь ее волосы рассыпались по плечам. Я делаю шаг, чтобы обойти кровать, и она следит за мной.

Поднимаю руку, касаюсь ее и вижу ее лицо. На нем написаны надежда и ужас.

Такая убийственная комбинация, красавица…

Она медленно спускает ноги с кровати, и от шуршания шелка у меня по спине пробегает дрожь.

«Возьми меня», – говорит ее поза.

Но я не тороплюсь.

Она поняла, какие записи хочет посмотреть Зоуи.

Она сделала так, что моя дочь приняла лекарство, и жар спал.

Откуда ей знать, как это делается?

Она вообще не должна была знать о существовании моей дочери, но она знала.

Больше того – это она сняла все эти видео, на которых мы резвимся, и передала их Зоуи. И, по сути, рассказала ей обо мне и о моих братьях.

Благодаря этим записям Зоуи знала обо мне больше, чем я сам до поры до времени мог ей дать.

Мои пальцы дрожат на теплой коже, и она вздрагивает, ее прерывистое дыхание достигает моих губ.

Внезапно она хватает меня за запястье, и ее хватка крепка.

Мы еще на полшажка ближе.

Кукольные губки оказываются в пределах досягаемости, и я осмеливаюсь на самое крошечное прикосновение.

Большая ошибка.

Я закрываю глаза и едва сдерживаю стон.

Она дрожит, сильно.

Дрожит в изнеможении, поддаваясь желанию…

В страхе?

Если она и испытывает страх, уж точно не перед тем, что сейчас произойдет.

Наклоняюсь вперед, ее губы прижимаются к моим, и я кусаю их – нежно.

Она закрывает глаза от удовольствия, и мой член начинает подергиваться.

Она задыхается, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы оттянуть неизбежное.

Играю с ее шеей, скольжу губами к впадинке у горла.

По моим венам течет огонь, посылая мурашки к кончикам пальцев на руках и ногах.

Виктория часто дышит. Она прижимается ко мне грудью, и мой язык скользит по ее шее сзади.

Я так и не понял, сама ли она упала на кровать, или это я толкнул ее, но когда я открываю глаза, она уже подо мной. Моя майка на полу, а ее горячие руки скользят по моему телу.

Такие возбуждающие, но такие… чужие.

Чужие? Мне начинает казаться, что я знаю эти прикосновения. Или это потому, что я неосознанно мечтал о них, представлял, какими они могут быть?

Раздвигаю коленом ее бедра, легко скольжу пальцами по мокрому пятну на ее трусиках.

Дыхание Виктории становится тяжелым, и я прикусываю свою щеку внутри.

– Ты все испортила, – говорю я ей, скользя губами к ее уху, а потом вниз по шее. Скольжу медленно, мучая и себя, и ее. Потом я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. – И я ненавижу тебя за это.

Ее грудь поднимается и опускается быстрыми рывками, и она смотрит на меня, ожидая продолжения. Она понимает, о чем я, и это бесит еще больше.

Она действует на меня опьяняюще.

То, что я делаю, безрассудно…

Соскальзываю с кровати, но вовсе не для того, чтобы уйти. Я не могу уйти, потому что она гипнотизирует меня.

Ведьма.

Теперь уже точно я толкаю ее на кровать, а сам встаю между ее ногами. И опять я не тороплюсь, хотя все, о чем я могу думать, так это о том, как идеально я бы поместился между ее бедрами.

Черт, черт, черт…