Будь моей Брейшо

Внезапно ее пальцы скользят по внешней стороне моего бедра, и когда они опускаются под резинку моих трусов, мне требуется все мое самообладание, чтобы не обхватить ее за шею и не задушить на месте… но тогда мне придется пережить еще одно поражение, ведь Кэптен тут же придет ей на помощь.

Поэтому, когда она начинает стягивать мои трусы вниз, толкая вдоль бедер, я позволяю ей и это.

Трусы падают к моим ногам.

Глаза Кэптена устремляются на меня, его лицо искажается.

Мэллори, стоя спиной к нему, спрашивает:

– Виктория смотрит на тебя?

Кэптен кивает, и ее руки скользят по моему телу.

Я стискиваю зубы – она насилует меня при нем. Стыд окрашивает мою шею и щеки, но мое тело реагирует на ее прикосновения, и я не могу остановить судорожный выдох.

Грудь Мэллори раздувается, она гордится тем, что она кусок дерьма. Ее голубые глаза встречаются с моими, и она продолжает свои мучительные ласки.

На мгновение она отрывает свои губы от моих, и я бросаю взгляд поверх ее плеча.

Кэптен не останавливает ее, но зачем ему это делать?

Он пришел сюда не для того, чтобы спать со мной.

Он пришел к ней.

– Бери меня, Виктория, – приказывает Мэллори тихим мурлыканьем, и в глазах Кэптена я вижу страх и вину.

Если я не могу поцеловать тебя в губы, Кэп, я соглашусь на имитацию. Я попробую тебя на ее губах.

Притягиваю ее к себе, по-прежнему желая вцепиться ей в горло. Ее глаза горят насмешливым блеском, за которым следует тихое, целеустремленное «да».

Я беру ее рот в свой, как это делал он, и когда она стонет, мое сердце плачет.

Отрываюсь от нее, проглатывая слезы, которые угрожают разоблачить меня.

Я сильная, но не настолько.

Мэллори хватает край моей рубашки и начинает тянуть вверх.

– Нет, подожди!

Мы обе замираем, когда Кэптен наконец заговаривает – громким, паническим голосом. Этот голос выдает его.

Мэллори неохотно отстраняется и переводит на него взгляд. Край моей рубашки все еще сжат в ее руке. Она смотрит на свой палец, тот, который сумела ввести мне во влагалище, и проводит им по губам.

– Ты пробовал ее на вкус, Кэптен?

Глаза Кэптена встречаются с моими, расширяясь. Кажется, он понимает, что девушка, стоящая между нами, которую он когда-то любил, хочет не его, а меня.

Кэптен

Если бы я мог в эту минуту говорить, я бы не знал, что сказать.

Мэллори и Виктория.

Девушка, которую, как мне казалось, я любил, и девушка, которую, как я теперь знаю, люблю.

Смотрю в глаза Мэллори, пылающие ревностью, и до меня доходит, что она делает все это не в обманчивой попытке завоевать меня, нет.

Она ревнует ко мне.

Ее попытки вернуться в мою жизнь, наша дочь – все это ложь. Все это не имело никакого отношения ни к нам, ни ко мне, ни к Зоуи.

Это было о Виктории, и боль, которую оставляет после себя ее потеря, чертовски хорошо мне знакома.

Я смотрю на Викторию, и все встает на свои места.

Моя жизнь, все испытания, которые выпали мне как мальчику, как мужчине и как отцу, – все это привело меня сюда. К ней.

Виктория приехала в наш город, чтобы навредить моей семье, но нутром почувствовала, что ее моральный долг спасти мою дочь, меня, а значит, и всех нас. Она отказалась от человека, который дал ей шанс в жизни, пусть даже он был негодяем, и сделала это ради меня, парня, с которым она никогда не разговаривала, но захотела помочь.

Она убедила девушку, которую я так легкомысленно любил, подарить моей дочери жизнь, что навсегда изменило мою.

Путь Виктории был не самым легким – шрамы остались не только на ее теле, но и в ее душе, – и вот она здесь, в пяти футах от меня, смотрит мне в глаза с таким жгучим желанием. Ее желание не в том, что обещает ей Мэллори, – ее желание устремлено на меня. Она готова поделиться собой с девушкой, которую, по ее мнению, я предпочел ей, если это означает, что так она получит частичку меня, пусть на мгновение. Она счастлива быть крестьянкой, тогда как заслуживает корону.

Она пришла и защитила наше имя без просьб и без пауз на раздумья.

Она пришла с бескорыстными намерениями и чистым сердцем.

Моя красавица.

Моя Брейшо.

Я смотрю, как Мэллори подталкивает Викторию к кровати, как Виктория ложится, обнажая нижнюю половину тела.

Мэллори забирается к ней и кончиками пальцев снова пробегает по ее бедрам, и Виктория напрягается.

– Она заслуживает большего, чем ей давали, – шепчет Мэллори. Ее голос дрожит от эмоций, и мои глаза сужаются, возвращаясь к Виктории. – Не так ли, Кэптен?

– Да, – выдавливаю я.

Виктория отворачивается, но Мэллори поднимает руку, заставляя ее смотреть на меня.

В уголках глаз Виктории скапливаются слезинки, которые она хочет удержать.

– Позволь нам овладеть тобой, – бормочет она. – Покончим с этим и попрощаемся.

Но я не хочу прощаться.

Я хочу сегодня, завтра, всегда.

Мой кадык дергается. Виктория лежит передо мной, и сколь бы ни была ужасна ситуация, в ее глазах светится желание. Как я могу отказать ей хоть в чем-то после того дерьма, через которое я заставил ее пройти?

Я не могу.

Я должен дать ей все, что ей нужно, а потом я отвезу ее домой и дам еще больше.