Будь моей няней

И я зачем-то пошла у нее на поводу. Повлияли ли ее долгие уговоры и нытье или любопытство — не знаю. Или все вместе. Все-таки наша жизнь здесь была довольно скучна и однообразна. Но в выходной делать было все равно нечего, и я пошла за компанию с подругой.

Розамунде хватило ума пока не увольняться с работы, а сначала сходить попытать счастья в выходной день. А потом уже и уволиться при положительном раскладе.

— Красивый дом! — озираясь, оценила я место, куда мы пришли.

Глава 4 НЕОЖИДАННЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Внушительный, но без излишней помпезности желтый особняк производил впечатление светлого уютного дома, поскольку весь фасад его занимали огромные окна, сейчас открытые настежь любопытному светилу и легкому ветерку. Стены дома были спрятаны под благоухающими цветущими плетистыми розами. С одной стороны дома находилась закрытая стеклянная веранда, а с другой — открытая терраса, и та и другая утопали в зелени. Казалось, в таком доме нет места злым духам, только свет, мир и покой могут царить в этих стенах.

Вокруг благоухал ухоженный сад, среди деревьев которого хорошо бы поваляться на лежаке, лениво наблюдая полет и жужжание шмеля. Лучи светила ласкают лицо, шелест веток деревьев от ветра убаюкивает, веки прикрываются…

И тут раздался громкий визг, резко выдернувший меня из дремы, в которую я погрузилась. Было ощущение, словно уши насквозь проткнули спицей. А потом вопль во все горло:

— Отдай! Мое! Мое, отдай!

Мы с Розамундой одновременно вздрогнули и переглянулись. Я послала ей сочувственный взгляд. Она вздохнула и решительно направилась вперед.

— Громкие голоса — залог того, что ты не потеряешь их владелиц и будешь знать, чем они занимаются в любой части дома, — приободрила я подругу.

— Это определенно положительная сторона, — согласилась она, и мы хихикнули.

При нашем приближении крики не смолкали. К ним еще добавилась такая отборная брань, которую приличные девушки не произносят вслух. Только про себя.

— Ого! Одна из их гувернанток была явно портовым грузчиком.

— Точно! Он решил переодеться женщиной и подзаработать, — подхватила Розамунда.

— И продержался дольше всех, потому что понравился девочкам — ему не было до них никакого дела… — продолжила я. — Он все дни напролет курил хозяйские сигары и дегустировал виски из бара в кабинете.

— За этим занятием его и застал граф, протер очки и увидел наконец, что под видом женщины к нему пробрался мужчина!

— Граф носит очки? — спросила я.

— Нет, поэтому он и допустил такую оплошность, — рассмеялась Розамунда, а вслед за ней и я.

В хорошем настроении мы обогнули дом и подошли к черному входу. Когда мы только собрались потревожить спящую над входом магическую кукушку, призванную сообщать хозяевам, что у двери дожидаются визитеры, дверь открылась, и вышла странно одетая хмурая девушка.

Наряд ее выглядел так, словно она не глядя засунула руку в шкаф театрального реквизита, вынула что попало и так же не глядя надела. На дешевую юбку, которую надевали торговки овощами и мясом, чтобы не жалко было пачкать, был нацеплен белый накрахмаленный фартук горничной. Сверху в юбку была вправлена простая по крою, но из баснословно дорогого шелка белая блуза. А на блузу была надета грубая жилетка из сукна, которую носят конторские работницы. Всю эту несуразицу венчал чепец с широкими краями и большими крыльями, какие носили молочницы.

Чернявая девушка с нечесаными распущенными волосами под чепцом хмуро смерила нас взглядом.

— Простите, вы бы не могли позвать экономку Ливию? Скажите, что пришла Розамунда.

— Вы меня не видели, — грубо сказала девушка и ушла, чуть ли не задев гостью плечом.

— Ну и прислуга в этом доме! — неодобрительно сказала Розамунда. — Она первая, кто вылетит отсюда, когда я приступлю к обязанностям. Распоясались!

Подруга осуждающе посмотрела вслед девушке, размашистым шагом удаляющейся по дорожке. А я присмотрелась к ней самой. Но промолчала.

Розамунда потеребила кукушку.

— Передай Ливии, что пришла Розамунда, — повелительным голосом приказала она.

Птичка вспорхнула и улетела искать экономку.

Прошло не больше трех минут, как дверь открылась и на пороге показалась тетушка Ливия, а я в который раз поразилась впечатлению, которое она производила. Я неоднократно встречала экономку в городе, но всякий раз, когда ее упоминали в разговоре, не могла вспомнить, как она выглядит. Только общий вид и одежду — она всегда была в одном и том же строгом сером платье с белым воротником и манжетами, единственным украшением которого служили красивые ятариновые пуговицы, притягивающие взгляд. Может, именно из-за пуговиц, являвшихся единственным ярким пятном в ее облике, я не могла запомнить ее бледное невыразительное лицо с водянистыми голубыми глазами оттенка неба последнего месяца лета.