Будь моей ошибкой

— У него есть мать, — фыркнул он, глубоко вздохнув. — Они как-нибудь разберутся без меня и без Вас.

— Да на здоровье, — вздернула я подбородок, хватая Тимофея за руку.

Он к тому времени уже успел переодеться и теперь просто переводил взгляд с отца на меня, похоже, чувствуя, что взаимной симпатии между нами не будет.

Помещение постепенно наполнялось детскими голосами, суета и смех заставляли отвлекаться от собственных мыслей. К тому же текли они явно не в том русле. Как бы мне не хотелось, но выкинуть из головы Артёма Кузьмина — не получалось. Сама не знаю, чем он так меня поразил, но в груди почему-то щемило, словно мы виделись не в первый раз, и он был ближе ко мне, чем казалось. Только я-то была уверена, что ранее вряд ли где пересекалась с Кузьминым. Наверное, просто привыкла, что за Тимофея особо никто не переживал, ребенок больше был предоставлен сам себе. Кажется, Тамара несколько лет назад вышла повторно замуж, родила во втором браке дочку, и все свое внимание и ласку отдавала именно малышке.

Отчима я видела всего-то раза три и то мельком, поэтому визит в сад в это хмурое утро настоящего отца — меня поразил. К тому же его суровый взгляд, словно я была виновата в его увечье, меня откровенно злил и вселял искреннее непонимание. Интересоваться у Тимофея подробностями, я сочла достаточно низким. Но периодически ловила себя на мысли, что вопреки всем отговоркам смотрю на часы, будто подгоняя время.

И когда стрелка приблизилась к семи, я откровенно начала дергаться. Это не поддавалось логическому объяснению, но даже дышать становилось труднее. Легкие сковывало, я не знала, куда деть собственные руки, поэтому нервно начала теребить пуговицы на блузке.

— Ольга Петровна, — засеменил ко мне Тимофей, радостно улыбаясь, — можно мне идти домой, там мой папа.

— Где? — распрямила я плечи, стараясь быть степенной.

— На улице, вон, — ткнул мальчик пальчиком в окно.

В сгущающихся сумерках я действительно смогла разглядеть силуэт Кузьмина старшего, он опирался на костыли и явно раздумывал над чем-то.

— Тим, я не могу тебя отпустить так, ты ж понимаешь.

— Но мама всегда… — начал Тимофей, а я печально улыбнулась.

Мама — это мама, у Тамары были связи, поэтому сказать что-то против, никто не решался, зная о том, что одно нашего «нет» и можно будет подыскивать новую работу. Кузьмин заискивающе поглядывал в мои глаза, а я ничего не могла сделать. А так хотелось прижать его к своей груди, поцеловать мальчонку, понимая, что ему так не хватает родительского тепла.

Стук в дверь нарушил молчание, заставляя встрепенуться, словно застали меня на месте преступления.

— Я могу его забрать, — уже знакомый баритон прозвучал чуть приглушенно.

Я только кивнула, не решаясь поднять глаза. Смотрела в пол, ругая мысленно себя за смешанные чувства.

— Ольга Петровна, — вдруг продолжил Кузьмин, — Вы извините меня за утро. Не сдержался.

— Бывает, — тень улыбки скользнула по губам, заставляя поднять все-таки голову. — Может, я смогу Вам чем-то помочь?

— Буду признателен, если поможете завязать этому сорванцу шнурки, уж очень мне неудобно, — хмыкнул мужчина, расстегивая пальто.

— Я теперь буду жить с папой, — протараторил Тимофей, хлопая в ладошки.

Кузьмин закатил глаза, то ли болтливость ребенка его немного печалила, то ли он просто устал.

— Это правда?

— Правда, — выдохнул он, понижая голос, хотел еще что-то сказать, но покосился на сына, а я поняла, что Артем просто не желает откровенничать при ребенке.

— Знаете, что, — улыбнулась я, — если Вы меня подождете, то пойдем вместе, все равно ж по дороге, тем более, мы здесь последние. Все уже давно дома.

Не знаю, как Артем, но, кажется, Тимофей обрадовался такой перспективе. Я быстренько надела потрепанное пальто, на мгновение стыдясь своего внешнего вида, а потом просто махнула рукой.

Шли мы медленно, Тимофей двигался чуть впереди, прыгая по лужам, а мы плелись сзади с Артемом, сначала просто молчали, будто каждый из нас не знал с чего начать, а потом разговор завязался сам собой. Я старалась не перебивать. Больше слушала, чем спрашивала, ловя себе постоянно, что мне нравится звук голоса этого чужого мужчины. Даже частичная неполноценность перестала смущать. Единственное, я старалась не делать широких шагов, все-таки подстраиваясь под Кузьмина.

— Тамара привезла Тимоху на днях. Как котенка выбросила, едва ли не перед дверью оставив. Сказала, что мои алименты ей не сдались, и я могу забрать сына. У нее семья, ребенок маленький, двоих тянуть тяжело.

Я слушала и кивала, а сама не понимала мать Тимофея. Оставить родного сына ради нового мужа — для меня это все было чуждо. Я-то знала, что готова землю грызть, лишь бы жизнь подарила мне счастье стать матерью, но, к сожалению, подобное вряд ли когда случится. Наверное, по этой причине и подалась работать в детский сад, хотя когда-то имела возможность сидеть дома, радуясь тишине и сытой жизни.

— Но Вам же, наверное, тяжело одному воспитывать будет?!