Будь моим Брейшо

Кэптен

— И этого, и этого… о! — Зоуи бежит к подоконнику и хватает плюшевого медведя. — Этого тоже.

Она запихивает всех троих в свой рюкзачок и, высунув язык, пытается застегнуть «молнию».

Я смеюсь, опускаясь на колени перед ней.

— Почему бы нам не оставить кого-то дома, чтобы у тебя было место для новых мягких игрушек, м?

Она вздыхает, глядя на меня с улыбкой. Но ее глаза взлетают выше моего плеча, и она, вскочив на ноги, бежит к моему отцу, вошедшему в комнату.

Когда Зоуи плакала по Виктории, я готов поклясться, что моя чертова грудная клетка раскололась. Единственный раз, когда я видел, как она так плачет, был во время моих визитов к ней, когда приходило время прощаться.

Так что видеть такие же эмоции из-за девушки, которая даже не заслуживает ее внимания, было тяжело. Если честно, это самый неприятный опыт, который у меня когда-либо был.

В моем желудке образовался тошнотворный, скрученный узел, но я устоял на ногах.

Прошла всего пара минут, прежде чем она забыла о причине своего расстройства и снова начала играть, но я не мог выбросить из головы картину ее красных заплаканных щечек.

Я перевожу взгляд с нее на отца.

— Готова, Зо? — спрашивает он, распахивая руки, чтобы он мог поднять ее.

Она улыбается ему.

— Да! Я хочу увидеть всееееех животных. — Она раскидывает руки по сторонам так широко, как только может. — Совсем всех, лан?

Прищурившись, смотрю на отца.

Я никогда не знал его, как эмоционального парня, скорее наоборот. Он был добрым и заботливым с нами, но всегда серьезным.

Нам было всего несколько месяцев от роду, когда моего и отца Ройса убили. И он взял нас и наших матерей к себе, жить вместе с ним, его женой и Мэддоком, который был всего на пару недель старше нас.

Наши отцы были его лучшими друзьями, мужчинами семьи Брейшо, равными ему, как мы трое сейчас. Они всегда планировали вырастить нас, чтобы мы заняли их место, так что он не колебался, когда забирал нас. А затем наши матери были убиты.

Убиты его собственной прислугой. Его жена умерла вместе с ними.

В этот день он стал отцом для нас троих, больше, чем просто моделью отца, которой он планировал быть. Он одинаково любил нас всю нашу жизнь, но совершал ошибки, как и все.

Он взял на себя ответственность за преступление, которого не совершал. Он мог бы с легкостью откупиться в суде, но не стал, чтобы защитить наш мир и будущее, запланированное для меня и моих братьев. Он отдал одиннадцать лет своей жизни, работая и связываясь с нами из-за решетки, пока Мейбл исполняла роль матери для нас. Он скрывал от нас вещи, которые не должен был скрывать. Самая страшная правда открылась мне в день, когда я узнал, что мужчина, который, как я думал, был моим биологическим отцом, им не является, и все равно считал меня своим.

Несмотря на все дерьмо на этом пути, мы всегда верили в нашего отца, даже когда он приводил нас в ярость. Мы знали, что так или иначе каждый его шаг был сделан ради нашей защиты.

Теперь я понимаю это, как никогда.

За последние несколько месяцев нам довелось увидеть ту его сторону, какую он никогда не показывал, или мы не помним об этом. Мягкую, нежную сторону, которую Зоуи вызывает в нем.

Клянусь, его глаза сияют, когда он смотрит на нее сверху вниз, и кивает.

— Ладно, Зо. Мы посмотрим их всех.

Она хлопает в ладоши и выскакивает за дверь.

— Дядя, Бро! Где ты?

Улыбаясь, я встаю и передаю отцу ее рюкзак, давая еще один пустой на всякий случай.

— Она настояла, чтобы взять с собой все это дерьмо.

Он усмехается, но тут же снова становится серьезным.

— Тебе не нравится терять ее из поля зрения, и послезавтра ты возвращаешься в школу. Должен ли я беспокоиться?

Я приподнимаю бровь.

— Это дела Брейшо.

Кивнув, он выходит из комнаты первым.

— Конечно.

— Мы прощупываем одну наводку, уже кое-что подготовили, — говорю ему, глядя в сторону. — Ей нельзя быть там.

— Нельзя.

Зоуи замечает, что мы спускаемся, и начинает бежать к нам, но, остановившись на полпути, возвращается к Ройсу, чтобы еще раз укусить его пончик.

Он смеется и поднимает ее на руки, выходя вслед за нами наружу.

— Я же говорил тебе, малышка, дядя Бро тебя прикроет.

Я усмехаюсь, качая головой, и открываю заднюю дверь отцовского минивэна, в котором уже сидит Мейбл.

Ройс опускает Зоуи вниз и она, улыбаясь, перелазит через сидения.

— Привет, маленькая мисс, — Мейбл помогает ей взобраться на ее колени. — Готова ехать в зоопарк?

— И деда тоже, — оглядывается она на нашего отца.

Он кивает, и черты его лица смягчаются.

— И я тоже, Зо. Залезай в свое кресло, ладно? — Он поворачивается ко мне.

Его губы сжимаются в тонкую линию, и я отворачиваюсь.

— Нет ничего плохого в том, чтобы маленькая девочка пару часов повеселилась в компании двух любящих ее людей, — заверяет он меня. — Это абсолютно нормально.

— Мы не нормальные.

Он смеется, и его ладонь ложится мне на плечо.

— Тот факт, что это вообще заставляет тебя задуматься, говорит достаточно. Она будет твоей до конца твоих дней, ты можешь делиться нею с нами время от времени.

Сдерживая ухмылку, заглядываю в машину.

— Мисс Мейбл.

— Мальчик. — Она улыбается, глядя, как Зоуи хлопает за нее ладонями, сидя у нее на коленях. — Вперед.

Кивнув, я наклоняюсь, чтобы поцеловать щечку Зоуи.

— Увидимся чуть позже, ладно?

Она кивает, смотря мимо меня, пока забирается в свое кресло.

— Дядя!

— Я здесь, Медвежонок Зоуи. — Ройс, смеясь, протягивает руку мимо меня и вручает ей остаток своего пончика.

— Пока, папочка! — Она аккуратно просовывает руки в крепления на своем кресле, болтает ногами, вгрызаясь в пончик, и мы оба забыты.

Мы отходим назад, чтобы наш отец мог сесть в машину, и они уезжают.

Когда мы поворачиваемся, Рэйвен и Мэддок спускаются на крыльцо. В руках Мэддока сумка-холодильник, а у Рэйвен — покрывало.

— Готовы?

— Она хочет заехать за мороженым по пути, — ворчит Мэддок, бросив на Рэйвен хмурый взгляд.

— Мне нужно заехать за мороженым, — исправляет она его.

— Как тебе нужен был шоколад, чипсы и прочая дрянь этим утром. У нас будет барбекю. Почему бы сначала не дать моему ребенку немного протеина?

— Ты может и не любитель сладостей, Здоровяк, но эта штука внутри меня наполовину моя, так что у нее и наполовину мои пристрастия к перекусам.

— Ты чертовски ошибаешься, детка. — Он быстро чмокает ее макушку. — Иногда у детей нет ничего общего со вкусами их мам.

Ройс хихикает рядом со мной, Рэйвен усмехается, отвернувшись в сторону.

Мэддок пристально смотрит на нее, затем поспешно перемещает взгляд на нашего брата.

— Что? — бросает он.

— Отращиваешь киску, бро? — поддразнивает Ройс.

— Что это, мать твою, значит? — толкает его Мэддок.

— Это значит, что Ройс должен мне пачку двадцаток, — дергает бровями Рэйвен. — Я же говорила, что он в тайне читает книги, которые Мейбл дала мне.

Ройс начинает смеяться сильнее, но Мэддок ничего не говорит. Ухмыльнувшись, он идет к багажнику моего внедорожника, чтобы положить сумку-холодильник.

Я бросаю взгляд на окно Виктории, когда ко мне подходит Рэйвен.

— Она ушла?

— Неа, — качает она головой, указывая подбородком в сторону боковой части дома. — Слышала, как она выходила через заднюю дверь, когда мы вылезали из душа.

Кивнув, открываю дверь внедорожника и проскальзываю внутрь, но успеваю только вставить ключ в замок зажигания.

Прорычав, выскальзываю обратно.

Обхожу дом с правой стороны и рывком останавливаюсь, увидев ее, стоящей на коленях. Ее волосы закручены наверх. Она проводит кончиками пальцев по клумбе, которую мы высадили для Зоуи перед ее возвращением домой.

Она такая же, как была там, где они жили с Марией. Длинные параллельные линии цветов всех оттенков фиолетового, плотно засаженная дуга по центру, а над ними — открытое небо, чтобы ничего не заслоняло солнце.

Виктория сидит на пятках, осматривая шестиметровый сад. Закрыв глаза, она делает глубокий вдох. Ее лоб прорезает глубокая складка. Я разворачиваюсь и иду обратно к внедорожнику.

Я сажусь внутрь, захлопываю дверь и выезжаю со двора, достаточно громко, чтобы прервать ее мысли, но не настолько, чтобы заглушить свои собственные.

Почему она трогала цветы, и какие болезненные мысли пришли ей в голову?

Ей нравятся цветы?

Почему меня, блядь, это волнует?

Хлопаю ладонью по рулевому колесу и крепче обхватываю прохладную кожу.

Никто не вздрагивает и не удивляется, и никто ни о чем не спрашивает.

Это то, как у нас все работает.

Я чувствую, они чувствуют.

Мне больно, им больно.

Я злюсь, что ж… тогда плохо всем причастным.

Гнев одного вызывает ярость у другого.

Если есть вещь, способная разозлить нас больше, чем все остальное, то это — наблюдать за страданиями одного из нас.

Я не страдаю, но, черт возьми, что-то со мной происходит.

Отсюда недалеко до кортов, так что, как только мы приезжаем, сразу вступаем в игру.

Всю первую половину я занят собственными мыслями, так что сосредоточиться удается только к концу.

К этому времени Мак почти заканчивает с барбекю, так что все могут взять минутку, чтобы отдышаться и поесть, но с меня хватит.

Я стираю пот со лба краем футболки и бросаю взгляд в дальний угол площадки, где Джейсон стоит вместе с Маком, Хлои и еще парой девчонок. Он смеется, отбрасывая тарелку, затем берет мяч и возвращается на асфальт.

Никто из нас не заметил в нем ничего не обычного сегодня, как мы рассчитывали. Он, как всегда, жаждущий внимания придурок.

Ройс дергает подбородком и, стянув футболку через голову, медленно идет к Джейсону.

Девчонки начинают свистеть и смеяться, заставляя Джейсона повернуться.

Его дриблинг замедляется, но затем, немного сузив глаза, он начинает перебрасывать мяч между ног.

Ройс слегка приседает, его пальцы барабанят по воздуху, а затем оба парня двигаются.

Джейсон бросается вперед, когда Ройс подрезает его справа, точно предугадывая движение, и с легкостью перехватывает у него мяч. Он продолжает движение по площадке, подпрыгивает и бросает мяч, прежде чем Джейсон успевает его перехватить.

Ройс хватает мяч и швыряет его Джейсону в грудь.

Он с легкостью ловит его, испуская легкий смешок, и делает бросок с трехочковой линии. Но Ройс подпрыгивает в воздух и отбивает мяч в сторону.

Джейсон смеется и выходит вперед с вытянутой рукой, Ройс дает ему пять.

Его взгляд скользит в нашу сторону, но не задерживается.

Он не проявляет агрессии по отношению к кому-либо из нас.

Может, маленькая голубая машинка не связана с ним?

— Какой хренью займемся дальше? — спрашивает Мэддок, вытираясь полотенцем, и накидывает его на шею.

Ройс подходит к нему, когда кто-то еще вскакивает, готовый играть один на один следующим.

— Давайте посмотрим, как обстоят дела в школе, а потом решим?

Он и Ройс согласно кивают.

— Эй, Рэйвен понравилось то дерьмо на складах, да? — усмехается Ройс Мэддоку.

— Черт, мужик. Понравилось, но теперь она постоянно болтает об этом.

— Ей не хватает боев?

Его лоб напрягается, пока он наблюдает, как она переминается с ноги на ногу, пытаясь устроиться поудобнее.

— Она чувствует себя бесполезной. Думаю, та драка недавно только усугубила ее состояние. Ей было сложно просто сидеть в сторонке. — Его взгляд устремляется в нашу сторону. — Она становится чертовски непоседливой. Нужно помочь ей найти что-то, что ей действительно нравится. Не ту херню, которой она занималась ради выживания. У нее никогда не было возможности достаточно расслабиться, чтобы понять, чего ей вообще хочется, вместо того, что она вынуждена делать, чтобы сводить концы с концами или прочистить голову. Она по-прежнему хочет драться после, так что я подыскиваю каких-нибудь тренеров, которых мне не придется убивать. Правильный бокс, а не дикарское дерьмо, как у нас. — Он хмурится. — Нужно держать ее подальше от того ринга.

— Сходим на концерт? — бросает Ройс. — Наушники все еще чаще в ее ушах, чем нет.

Мэддок кивает.

— Я прибью любого, кто подойдет к ней ближе, чем на метр.

— Возьмем билеты в партере или в ложе-люкс.

— Ага, просто давай найдем что-нибудь побыстрее, — Мэддок кусает губы.

Ройс откидывает голову назад.

— Что яйца уже посинели?

Взгляд Мэддока скользит в его сторону.

— Ага, конечно, пошел ты. Моя Снежка добра ко мне. Я — единственное, куда она может направить свою нерастраченную энергию. — На его лице медленно растягивается ухмылка. — И меня это не расстраивает.

— Приятно слышать, — смеется Ройс. — Настоящая Белоснежка обхаживала сразу семерых мужиков. Так что продолжай катать ее, с ребенком на борту или без.

Мэддок резко обхватывает его за голову, но Ройс так же быстро выворачивается из захвата, и они шутливо боксируют секунду, прежде чем рассмеяться.

— Я сваливаю, — объявляю я. — Мак подбросит вас до дома?

— Ага, — отвечает Мэддок.

Кивнув, двигаюсь к своему внедорожнику. Ройс идет к группе ребят, с которыми болтают Мак и Хлои. Мэддок падает на покрывало рядом с Рэйвен и притягивает ее к своей груди, так что она может расслабиться, откинувшись на него.

Я отправляюсь в зоопарк, чтобы провести остаток субботы со своей дочерью.

Как я и думал, Зоуи отключается, как только мы выезжаем на шоссе.

Когда я сообщил, что еду, отец отпустил водителя на остаток дня, и мы возвращаемся домой на моем внедорожнике вчетвером.

Мейбл остается Мейбл, используя это время для своей выгоды.

— Она напоминает мне тебя, знаешь, — говорит она с заднего сидения, поглаживая голову Зоуи. — Такая милая, всегда улыбается и всегда готова делиться.

Я ехидно смеюсь, а мой отец хихикает рядом со мной.

— Ты думаешь о каких-то гнусностях, пока я нахожусь в машине, мальчик?

Я смеюсь чуть громче, и отец улыбается Мейбл.

— Я почти уверен, что теперь мои мальчики не из тех, кому нравится делиться, — дразнит он.

Теперь очередь Мейбл хитро усмехнуться.

— Пойди и спроси об этом другого своего сына.

Ухмыльнувшись, сменяю полосу движения.

— Ага, Ройс только за.

— И в этом нет ничего плохого, по крайней мере, пока. Дай ему время, и он найдет ту, кем не захочет… — Мейбл прерывается, убеждаясь, что я смотрю на нее через зеркало заднего вида. — Брейшо требуется многое, чтобы дойти до этого.

— Ты уверена? — хмурюсь я, глядя на дорогу.

— Я не говорю, что это просто. Но в секунду, когда это щелкнет, — все кончено, мгновенно и навсегда. Навечно.

— Звучит обнадеживающе, мисс Мейбл, — бурчу я.

Отец смеется, и пока я сверкаю в него глазами, Мейбл тянется к нему, чтобы стукнуть по руке.

— Но сейчас не об этом. Ты знаешь историю о вороне и волке, — говорит она.

Конечно, знаю, мы все знаем.

Один партнер, одна цель: любить, уважать и защищать свой дом. Ворон будет вести волка, волк уничтожит все преграды. Сплоченная, неизменная команда.

Я думал, это была судьба Рэйвен и моего брата, но очевидно, Мейбл считает иначе.

— Мы Брейшо, — начинает она. — Мы волки. Когда мы хотим чего-то, оно становится нашим. Мы не отступаем, не меняем решений. Это прописано на небесах и высечено на стенах ада.

— Я не принял решения, — говорю ей.

Она кивает, но ничего не говорит до конца поездки, и через тридцать минут я подъезжаю к дому Брей.

Отец выходит, открывает дверь для Мейбл и помогает ей выбраться наружу.

Она обходит вокруг, останавливаясь напротив моего окна, и смотрит с суровым выражением на лице.

— Ты, может, и не принял решения, но девушка приняла.

— И при чем здесь я?

Она долго смотрит на меня, прежде чем сказать:

— Я сказала, если Брейшо чего-то хотят, Брейшо это получают.

Я хмурюсь.

— Виктория не Брейшо.

Мисс Мейбл ухмыляется, гладит меня по щеке и уходит.

— Почему она это делает?

— Ты о том, что она заставляет тебя подумать, вынуждает тебя отступить на шаг назад и изучить то, что упустил? — Отец приподнимает темную бровь. — Так поступают все матери или бабушки.

Я киваю, глядя в сторону.

Мейбл ближе к понятию матери, чем кто-либо когда-либо был для нас.