Будь моим Брейшо

Виктория

— Она остается. — Тон Кэптена строгий и не требующий возражений. Ни от кого не укрывается тяжелая аура волнения, окружающая его.

Он и Ройс бегут прочь, и проходит меньше минуты, прежде чем они выезжают с парковки.

Мак кивает головой остальным, отключая сигнализацию в своей машине.

Рэйвен возникает передо мной.

— Не выводи его из себя, оставайся здесь. Я найду тебя, если там что-то серьезное, — обещает она, хотя не обязана.

Мысли крутятся в голове, размышляя, стоит ли мне послушаться и вести себя так, как он хочет.

Я зажмуриваю глаза, и из меня вырывается короткий рык. Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь обратно в школу. Мэддок, Рэйвен и Мак проезжают мимо меня.

Мои шаги замедляются, когда я вижу Хлои в дверном проеме, провожающую глазами Мака.

— Мы никогда не будем на их уровне, так ведь?

Она смотрит на меня, не получив ответа.

— Да ладно, Виктория. — Она склоняет голову. — Я знаю, что ты облажалась в чем-то, и ни для кого не секрет, что я пыталась испортить жизнь Рэйвен, когда она только появилась здесь. — Она вздыхает и отворачивается. — Я люблю Мака, но я совру, если скажу, что не завидую его положению в этой семье. Мой отец был главой их службы безопасности всю мою жизнь, человеком, которому они доверяли больше всех. И он даже не отвечал на телефон, если я была рядом. Каждый раз, когда ему звонили, он выходил из комнаты… подальше от меня. — Она ловит мой взгляд и тут же отводит свой. — Хуже всего то, что это только моя вина.

Я смотрю на нее долгое мгновение, не понимая, зачем она открывает мне все это, но каким-то образом зная, что ей больше не с кем поделиться этим дерьмом.

Ее отец — воплощение Брейшо. Она родилась, чтобы быть частью этого, но облажалась.

Я понимаю.

Я пытаюсь вернуться внутрь, подальше от кого-то, кому не доверяю, и кто не доверяет мне, но мои ноги не двигаются.

Я сдерживаю стон и роюсь в рюкзаке, доставая полкосяка.

У меня уже закончился второй урок, что еще осталось?

Хлои требуется секунда, но потом она оглядывается.

Ухмылка дергается на ее губах, и она пожимает плечами, отталкиваясь от стены.

Иду следом за темноволосой Барби к ее кабриолету и забираюсь внутрь.

Она регулирует зеркала, пока опускается крыша, и заводит машину.

— И три, два…

Ее телефон звонит. Она смеется и отвечает, подмигнув мне.

— Детка, — звучит из динамиков глубокий и сиплый голос Мака.

— Детка, — подражает она его тону, выруливая с парковки.

Я достаю зажигалку из сумки, держу пламя на конце косяка, перекатывая его в пальцах, чтобы убедиться, что он одинаково разгорелся.

— Не заставляй меня отшлепать твою задницу, красотка.

— Это должно было заставить меня повернуть назад? — смеется Хлои. — Об этом речь?

Мне хочется закатить глаза, но вместо этого я слегка улыбаюсь.

Она беззвучно смеется, когда Мак рычит.

— Встретимся у меня дома через пару часов. Папы не будет до шести.

— Идет.

Он отключается, и мы обе смеемся.

— Единственный плюс от того, что папа работает в школе, — я больше времени бываю дома одна. — Она смотрит с ухмылкой, протягивая руку, и я передаю ей косяк. — Так я слышала, что ты украла вещи Эмбер той ночью на складах.

— Она пыталась украсть мое, — пожимаю плечами.

— Думаю, так и было, — она громко смеется. — Тебе стоит заложить сумочку, это лимитированная коллекция «Картье». Она дорогая.

— Она уже ни черта не стоит.

Хлои смотрит на меня.

— Я бросила ее в костер вместе со всем содержимым.

У нее отвисает челюсть, но затем она смеется, и напряжение между нами рассеивается.

Проехав еще немного, Хлои заезжает на небольшую парковку. Мы молча сидим несколько минут, курим, размышляя, пока она не спрашивает:

— Они знают?

Она натянуто улыбается, и меня охватывает беспокойство.

— Знают что?

— Мой отец был главой безопасности, Виктория, — говорит она мягко. — Если есть вещь, которой я научилась, то это подглядывать и не быть пойманной. Я видела дерьмо, о котором парни не знают. Как ты думаешь, я оставалась в любимицах, пока Рэйвен не появилась? Дам тебе подсказку — не потому что я им нравилась, я была полезной.

— Говори уже, Хлои.

— Мэллори, — немедленно выдает она.

Мой пульс бьется в висках, и я поворачиваюсь к ней лицом, чтобы попытаться скрыть это.

— А что с ней? — Мой голос прозвучал грубее, чем мне хотелось.

Хлои грустно улыбается, как будто знает, что я обречена.

— Они знают, что ты сделала?

Твою мать.

— Хлои… — я осекаюсь, качая головой. — Ты…

— У всех нас есть секреты. Просто некоторые из них больше других.

— Да? — огрызаюсь я, борясь с давлением в груди. — И какой твой секрет?

— Ты заметила, как я взяла у тебя косяк, повертела между пальцами и вернула обратно?

Я хмурюсь.

— Я не сделала ни единой затяжки. — Ее взгляд падает на руль, прежде чем вернуться ко мне. — Тройнички это весело, но теперь я беременна. — Она слегка улыбается уголком губ, и слезы наполняют ее глаза. — И понятия не имею, кто отец.

О. Черт.

Остаток дня — сплошное размытое пятно и, прежде чем я замечаю, на улице темнеет. Луна не собирается выходить, спрятавшись за плотными облаками, так что грунтовая дорога становится совсем черной. Я двигаюсь по ней в полной темноте.

Я продолжаю идти вперед и с удивлением обнаруживаю, что Мэддок вышагивает по подъездной дорожке, когда мои ноги выходят на бетон.

Он настолько ушел в себя, что не слышит, как я подхожу.

— Привет.

Он оборачивается, жесткий взгляд на своем месте, но его глаза немного безумны.

— Я думала все уже спят.

Он проводит рукой по рту, а затем отводит ее в сторону.

Ладно…

Мои плечи опускаются.

— Там безопасно, чтобы я могла подняться в свою комнату, или нет?

Его губы смыкаются, и он матерится себе под нос, прежде чем посмотреть мне прямо в глаза и отрывисто кивнуть.

Я воспринимаю это, как предупреждение.

В ту секунду, как я открываю дверь, я слышу ее, и моя нога замирает, едва переступив порог.

Я поворачиваю голову, оглядываясь на Мэддока.

Складка на его лбу становится глубже, и он поспешно уходит.

Медленным шагом я поднимаюсь по лестнице. Плач Зоуи становится все громче с каждый моим шагом. Она стонет, затем раздается бормотание, и после снова громко плачет.

Моя шея покрывается потом, пока я подхожу ближе.

Мейбл внезапно выходит в коридор, посылает мне короткую, грустную улыбку и исчезает в ванной, выходя оттуда с мокрой тряпкой в руках.

Я направляюсь к своей комнате, останавливаюсь, потянувшись к двери.

— Папочка, уходи, уходи, — рыдает Зоуи, задыхаясь от слез, в ее голосе звучит усталость.

Я открываю глаза и замираю.

Кэптен стоит в метре от меня со страданием, написанным на лице. Его плечи опускаются, и он беспомощно отворачивается.

— Она… — сглатывает он. — У нее жар.

Мое тело немного расслабляется, но я не показываю этого.

Это обрушилось на него, что-то незнакомое.

— Такое случается, — шепчу я, и его взгляд возвращается ко мне.

Зоуи плачет позади нас, и все его тело застывает.

— Она не прекращает.

— Кэп, поторопись бл… — выскакивает Ройс.

Он замолкает и поджимает губы, заметив меня там, но усталые всхлипы Зоуи заставляют его встряхнуть головой.

Он поворачивается к Кэптену.

— Я уже перепробовал все фильмы. Она не хочет ни один из них.

Фильмы?

Кэптен вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Ладно. — Он проскальзывает мимо меня в свою комнату и быстро выходит с плюшевой игрушкой в руках. — Я пытался позвонить Марии.

Чувство смирения исходит от него и проникает прямо в меня. Его страдания тяжелее стали.

— Правда?

Знаю, для него это был сложный шаг.

Он на мгновение опускает голову, а затем поднимает на меня глаза, полные злости.

— Она не позволяет нам, не позволяет мне, дать ей лекарство. И я понятия, блядь, не имею, что моя дочь просит у меня, — шипит он, срываясь с места.

— Возможно, я знаю.

Он резко останавливается, наполовину войдя в медиа-зал. Его рука вцепилась в дверную раму, и он секунду колеблется.

Он облизывает губы, глядя на брата.

Ройс смотрит на него долгое мгновение, а затем поворачивается ко мне, когда Кэптен исчезает в комнате.

— Иди, но не делай глупостей.

Я делаю глубокий вдох, вытираю ладони о джинсы и двигаюсь вперед.

Первой я замечаю Рэйвен, она сидит на краю одного из диванов. Ее волосы намотаны на запястье, пока она смотрит, как Мейбл пытается утешить Зоуи.

Роланд вышагивает в дальнем углу комнаты и замирает, когда я вхожу.

Мейбл вздыхает с облегчением и медленно отодвигается от Зоуи.

Ее маленькая головка дергается назад, заплаканное личико поднимается на меня, щечки красные и опухшие. Заметив меня, она плачет еще громче.

Она тянет ручки, но я лишь делаю еще один шаг вперед.

— Рора! Папочкин фильм. Пожалуйста, — плачет она.

Папочкин фильм.

Черт возьми.

Сглотнув, я слегка улыбаюсь ей.

— Хорошо, ЗоЗо. Подожди минутку, ладно?

Я поворачиваюсь к Кэптену, который неуверенно смотрит на меня.

— Она хочет посмотреть твои видео.

— Мы уже пытались с каждым фильмом в этом доме, — кивает он на небольшую черную коробку у телевизора. — Что бы она ни хотела, здесь такого нет.

Я качаю головой.

— Она хочет твои видео.

— Погодите, — Рэйвен поворачивается, глядя на меня. — Мария говорила, она смотрит твои игры.

Я киваю.

— Где ее планшет?

Зоуи начинает плакать громче, и все глаза перемещаются на нее.

Каждый раз она моргает все медленнее.

Малышка борется со сном.

Она сопит, ворочаясь на подушке.

Я поворачиваюсь к Кэптену.

— Ее планшет?

Ройс проскальзывает мимо него, отбрасывает одеяло с дивана и достает его.

Он отдает его Кэптену, который еще сомневается, но когда Зоуи плачет сильнее, отбрасывая руками волосы, он протягивает его мне.

Я беру его и открываю файлы, двигаясь в сторону телевизора. Я оглядываюсь, но все шнуры спрятаны в стене, которую полностью занимает гигантский телевизор.

Черт.

— Мне нужно что-то, к чему его можно подключить.

— Я могу держать его, — Кэптен бросается к Зоуи, помогая Мейбл подняться, чтобы он мог занять ее место. Он поднимает Зоуи, усаживая рядом с собой, но она упирается, плачет и бросается на подушку слева от него.

Каждый миллиметр его лица натягивается, и он не в силах поднять глаза.

Как будто это заставляет его чувствовать себя неспособным, пристыженным.

Недостойным заботиться о ней.

Рэйвен встает и подходит ближе.

— Она просто устала, плохо себя чувствует, — шепчу я, и, кажется, в него просачивается капля надежды. — Так бывает.

Он недолго удерживает мой взгляд, и затем отрывисто кивает.

Ему хочется верить моим словам.

Зоуи ведёт себя беспокойно, крутится возле него.

Я поворачиваюсь к Ройсу.

— Твой ноутбук. Можешь принести его и кабель? Так будет проще. Он сможет держать ее, если она захочет.

Он озирается, но выходит из комнаты, и Рэйвен передвигается на его место.

Ройс быстро возвращается, и я подключаю планшет к ноутбуку, загружаю видео, но не запускаю его.

Зоуи приподнимается, но она слишком сонная, чтобы сидеть, так что прислоняется к плечу Кэптена.

— Будет папочкин фильм, Рора? — Зоуи пытается восстановить дыхание.

Я мягко улыбаюсь и обхожу кофейный столик.

Опустившись перед ней на колени, я киваю.

— Будет, милая… — Я закрываю рот. — Но, если ты хочешь посмотреть, то должна принять свои лекарства, хорошо?

— Я не хочу.

— Тогда никакого фильма.

Спина Кэптена выпрямляется, и я знаю, что он смотрит на меня, злясь, что я смею отказывать ей, злясь, что я смею сидеть здесь и вообще разговаривать. Но если у нее жар, ей это необходимо. Не только для того, чтобы сбить температуру, но и для того, чтобы ей стало лучше, и она смогла уснуть. Потом плач Зоуи стихает, и она сползает на край, ее ноги теперь болтаются передо мной.

— Это горько? — спрашивает она.

Кивнув, я поднимаю пальцы, жестом показывая «немного».

Вдруг Мейбл оказывается рядом, протягивая лекарство, но Зоуи не смотрит на нее, она начинает дергать за шнурки, свисающие с моей «молнии».

— Рора сделает. — Она придвигается ближе ко мне, все еще слегка всхлипывая.

Я, не глядя, хватаю маленький пластмассовый дозатор и тянусь за ее питьевой чашкой, которую она, должно быть, опрокинула.

— Готова? — спрашиваю я.

Она откидывает голову назад, открывая рот, и я вливаю ей лекарство, затем быстро передаю воду.

Она гримасничает, немного хнычет, а затем запивает и снова откидывается назад.

— Отличная работа, милая.

Она улыбается, хватает свой плюшевый поезд, прижимая его к груди, и залазит к Кэпу на колени.

Он быстро раскрывает объятия, помогая ей устроиться поудобнее, целует в макушку и обнимает рукой, на секунду прикрывая глаза.

Быстро оглянувшись, я понимаю, что всеобщее внимание теперь приковано ко мне.

Я жму на «плей», и через секунду мальчишеский смех разносится по комнате, когда на небольшом экране воспроизводится видео их баскетбольной тренировки.

Как раз, когда я встаю, в комнату входит Мэддок с напряженным выражением на лице. Его взгляд бросается к Зоуи, и плечи немного расслабляются. Он оттаскивает Рэйвен от Ройса, и все трое подходят ближе, поглядывая на экран из-за дивана.

— Что это такое? — спрашивает Ройс.

Никто не отвечает, все очевидно.

Видео началось с их тренировки в парке, но затем переключается на запись игры.

— Мисс Мейбл, — шепчет Роланд, наконец, перестав вышагивать по комнате. — Я отвезу Вас обратно в дом. Думаю, теперь мы переживем эту ночь.

Мои плечи напрягаются и я прохожу мимо Кэптена и Зоуи, но она выставляет ножку, преграждая мне путь.

— Да-вай, Рора! Хочешь посмотреть на него?

Я открываю рот, но ничего не вылетает из него. Я сжимаю губы и начинаю качать головой, но затем Кэптен задевает меня ногой, заставляя взглянуть на него.

Я думаю, что отказать ей сейчас — это слишком, поскольку в его взгляде чувствуется напряжение, молчаливая мольба, которую он разделяет только со мной. В нем есть и предупреждение, говорящее, что мне лучше не говорить ей "нет", даже если бы я этого хотела.

Мой желудок переворачивается, и смотрю на нее, кивая.

— Еще бы, ЗоЗо. — Я сажусь на мягкий ковер чуть поодаль, но где все еще могу видеть экран.

На видео мальчики дурачатся, пытаются сделать обманные броски и толкают друг друга.

Когда заплаканный голос Зоуи произносит «И раз!», точно как Кэптен на видео, мягкий смех наполняет комнату.

Что-то внутри меня успокаивается, а в груди завязывается узел, когда я вспоминаю о своем положении или его отсутствии.

Проходит еще минута или две, и я вижу боковым зрением, как Ройс медленно выходит из комнаты. Мэддок подходит ближе, положив руку на плечо Кэпа.

Кэптен кивает, и они с Рэйвен выходят, приглушив за собой свет.

И остались только мы.

Я бросаю взгляд на Зоуи, которая, кажется, уже проснулась, глаза прикованы к экрану.

Она замечает, что я смотрю, и улыбается, подняв голову.

Кэптен замирает, когда она слезает с него и ползет по дивану, укладывая голову прямо туда, где прижат мой локоть.

Она ничего не говорит, просто лежит рядом, и я впитываю ее, зная, что у меня может не быть другой возможности побыть с ней вот так.

Я опускаю руку, подпираю ладонью подбородок и смотрю на нее.

Она хихикает, тянется, чтобы потереться своим носом о мой.

— Эскимосские поцелуи, — осмеливаюсь прошептать я.

— Объятия бабочки, — пытается шептать она в ответ.

Я тихонько хихикаю над ее произношением и ужасным шепотом, а затем скольжу взглядом в сторону Кэптена.

Он наблюдает за ней, сдвинув брови, демонстрируя полное поражение, и я чувствую себя настоящей задницей.

У него, наконец, появилась возможность приласкать ее, что он пытался сделать всю ночь. И вот она я, отобрала это у него — еще одно «впервые», которое он пропустил — держать ее, когда она болеет.

Рискуя разозлить его, он может высказать мне за это позже, я поворачиваюсь к Зоуи.

— Можешь подвинуться, ЗоЗо?

Она так и делает. Я забираюсь на диван рядом с ней, и, как я и надеялась, она выбирает положить голову на колени папе.

Я не смотрю на Кэптена, но чувствую его облегчение. Дыхание Зоуи становится ровнее, глаза прикованы к экрану, смотря самое любимое шоу.

Кэптен

Я.

Глубоко вдохнув, я глажу Зоуи по волосам.

Ее веки тяжелеют, и она начинает засыпать. Но каждый раз, когда с экрана звучит мой голос, они распахиваются, и, черт меня дери, если переполняющее чувство спокойствия не распространяется во мне, забирая с собой каждый грамм напряжения и неуверенности.

Впервые с тех пор, как я узнал, что стал отцом… я верю в это.

Верю глубоко внутри, всеми фибрами своей души, каждым сантиметром того, кто я есть, что был создан для этого.

Для нее.

Для красивой, умной, смелой маленькой девочки, в которой половина меня, но я целиком принадлежу ей.

Пока я стоял там и переживал, что это доказательство того, чего я боялся, что меня ей недостаточно, моя малышка хотела только одного — посмотреть видео со мной. Почувствовать себя ближе ко мне тем способом, к которому она привыкла.

Это. Эти видео — то, как она почувствовала меня, полюбила меня, сблизилась со мной, когда я не мог быть рядом.

Должно быть, она часто смотрела их, раз запомнила все наши реплики и штуки.

Я был у нее все это время.

Видео не безупречны, там можно услышать наш сленг и некоторые ругательства то тут, то там, но это не пошлости или что-то слишком грубое. Это просто мы.

В парке, в школе, даже в спортзале.

Они, словно специально сняты так, честно и правдиво, чтобы Зоуи смогла узнать нас настоящих, без фильтров, без исправлений, в нашей стихии.

Мои глаза закрываются, и я глубоко вдыхаю, втягивая в себя каждую частичку этого момента, когда внезапно ощущаю движение на диване.

Открываю глаза и оборачиваюсь.

Виктория смотрит на ноги Зоуи, лежащие у нее на коленях, и осторожно начинает отстраняться, но замирает, когда я протягиваю руку и кладу на ее коленную чашечку.

Усталые карие глаза смотрят на меня, изучая.

— Я… она уснула, — неуверенно шепчет она, будто я мог этого не заметить.

Я заметил.

По какой-то причине моя рука дернулась, остановив ее.

Ее ладонь внезапно накрывает мою, и я хмурюсь, глядя на это.

— Я говорил тебе не прикасаться ко мне.

— Ага, — шепчет она. — Я знаю.

Что-то во мне щемит.

Не знаю, почему я ухватился за нее. Чтобы помочь Зоуи уснуть, возможно. Но это не объясняет того, почему мне требуется столько усилий, больше, чем я готов признать, чтобы отпустить ее.

Я отпускаю, но она не двигается.

Виктория нерешительно протягивает руку, проводя тыльной стороной ладони по лбу Зоуи. Глубокие карие глаза поднимаются к моим.

— Лихорадка спала.

Я киваю, сдвинув брови.

Это я тоже заметил.

Она решает встать и собирается уходить, но замирает, когда видео переключается на то, где мы играем на школьной площадке.

Оно недавнее, ближе к концу сезона.

— Могу я выключить это? — спрашивает она.

Но я продолжаю пялиться на нее, не зная, что сказать. Разрываясь над требованием, чтобы она осталась, и желанием, чтобы она сама захотела остаться.

Хочет ли она?

Ничего не сказав, сосредотачиваюсь на экране и качаю головой.

Она спешно покидает комнату.

Несколько минут спустя я обнаруживаю, что хихикаю, когда Ройс танцует по площадке, приставая к Мэддоку, совершенно не заботясь, что тот отмахивается от него. Затем подходит ко мне, чтобы дать пять.

А после я слышу голос Рэйвен, которая говорит:

— Мне насрать.

Я усмехаюсь, гадая, появится ли она на этом видео, но затем камера переворачивается, показывая траву, и за этим следует короткий шепот «твою мать».

Мое тело подается вперед. Зоуи ворочается у меня на коленях, поэтому я быстро одергиваю себя. Видео заканчивается и переходит к следующему.

Погодите.

Я вытягиваю руки вперед, насколько это возможно, удерживая тело на месте, и хватаюсь за край ноутбука, поднимая его вверх.

К счастью, шнур, подсоединенный к планшету, достаточно длинный, и он не падает, поэтому я ставлю ноутбук на подушку и тяну за шнур, пока не дотягиваюсь до планшета.

Я перематываю видео, прислушиваясь внимательнее.

И я делаю это снова и снова, пока мои плечи не опускаются.

Увеличив звук, проигрываю его еще раз.

— Мне насрать, — хихикает Рэйвен.

Ее голос звучит издали, затем следует какое-то бормотание, а затем...

— Твою мать.

Твою мать…

Виктория.