Будь моим Брейшо

Виктория

После долгого, обжигающего душа, я спускаюсь вниз по лестнице. Моя нога касается последней ступеньки в то же время, как Кэптен выходит за дверь на улицу.

Я бросаю взгляд на Зоуи, сидящую за кухонным островком вместе с Рэйвен, перед ней миска с разрезанной пополам клубникой и чашка молока.

Как только Кэптен выходит, Рэйвен вскакивает, доставая из холодильника банку со взбитыми сливками, и встряхивает ее.

— Ладно, Зо, давай я покажу тебе, как нужно есть клубнику.

Мэддок усмехается, выходя из-за угла со спортивной сумкой на плече.

— Продолжай наливать всю эту белую штуку в свой рот, детка, и я…

— Йоу! — кричит Ройс, бросая в Мэддока диванную подушку, но она падает посреди пола. — Ушки милой малышки.

Рэйвен смеется и кивает подбородком на Зоуи, которая следует ее указанию и откидывает голову назад, так что Рэйвен может выдавить немного прямо в ее рот.

Зоуи смеется, но затем ее глаза расширяются.

— О, нет! Я должна кое-что сказать дедушке!

Рэйвен быстро поворачивается, проводит своим все еще покрытым сливками языком по губам Мэддока и спешит за ней.

— Скажи Кэптену, что мы на заднем дворе.

Мэддок пытается выглядеть недовольным из-за дряни на его губах, но ему не удается полностью скрыть ухмылку, пока он облизывает свои губы.

— Уверен, что не хочешь забросить парочку мячей? Мак и еще несколько придурков будут там.

Ройс качает головой, переводя взгляд со своего телефона на телефон Мэддока.

— Я в порядке.

— Хотел сказать, чувствуешь себя, как дерьмо? — бросает он.

Ройс кивает.

— Ага.

— Сам виноват, дебил, — говорит он. — Присматривай за Рэйвен.

— Я знаю наши порядки, брат.

Мэддок кивает, дергая подбородком в мою сторону в подтверждение, и выходит.

Я хватаю яблоко, вгрызаюсь в него и наклоняюсь через стойку.

Ройс уставился прямо на меня, и я точно знаю, что у него есть что-то на уме. Но до того, как что-нибудь было сказано, входная дверь открывается, и входит Кэптен.

Он осматривается вокруг, и его глаза упираются в меня.

Я прикрываю рот, говоря с набитым яблоком ртом:

— Зоуи снаружи с твоим отцом и Рэйвен.

Проходит мгновение, прежде чем он кивает и выходит.

Дождавшись пока стихнет звук его шагов, упираюсь в свои ладони. Мои глаза находят Ройса.

— Можешь отвезти меня к Марии?

Он мгновенно переводит на меня взгляд.

— Почему ты просишь меня?

— Потому что любой другой захочет знать причину и задавать вопросы всю дорогу. Ты не станешь.

Он поднимается на ноги, и становится напротив меня. Я уверена, что он откажет, скажет мне отвалить, но он этого не делает.

Он отходит, достает ключи из кармана и жмет кнопку на маленькой черной коробочке.

— Залезай. Встретимся там.

Я бросаю яблоко в мусорное ведро и делаю, как он велел.

Пять минут спустя он проскальзывает на свое кресло, когда Рэйвен начинает спускаться вниз с крыльца, направляясь прямо к нам.

Я вздыхаю, глядя на Ройса.

— Я нянька при исполнении, — усмехается он.

Не могу ничего поделать, легкий смех вырывается из меня.

Я собираюсь открыть свою дверь, но Рэйвен перехватывает ее, захлопывая, и забирается на заднее сидение.

— Если вы, ребята, не перестанете вести себя так, словно я хрустальная, я покажу чертовски громко, что это не так. Я могу сидеть на заднем сидении огромной, охренительно роскошной машины. — Она смеется, закрывая свою дверь и устраиваясь поудобнее. — Здесь даже гребаные сиденья с подогревом, я в порядке.

Мы смеемся, и Ройс выезжает с подъездной дорожки на грунтовую дорогу.

— Итак, — выпрямляется Рэйвен. — Куда мы едем?

Моя голова дергается в сторону Ройса, который с ухмылкой смотрит на дорогу.

— Ну же, ВикВи, поделись с классом.

Черт возьми.

Вздохнув, разворачиваюсь на своем сидении, чтобы видеть ее лицо.

— Мы едем к Марии.

Рэйвен открывает рот, только чтобы захлопнуть его, встретившись взглядом с Ройсом в зеркале, и быстро переместив его на меня.

— Что ты делаешь, Ви? — спрашивает она, тряся головой. — Ты не можешь просить одного делать что-то, что не понравится остальным. Поверь мне, я делала это. Все взбесятся, но это не та часть, что меня смущает. — Ее глаза сужаются. — Ты попросила его отвезти тебя куда-то, и он согласился. Что-то случилось, и он в курсе этого.

Я ничего не говорю, но, что бы она не увидела, глядя назад, это заставляет ее опуститься за сидение с небольшим, почти незаметным кивком.

— Сделай музыку погромче, Ройс, и остановку на мороженое по пути.

Он хихикает.

— Будет сделано, Рэй-Рэй.

После нескольких минут в дороге Рэйвен спрашивает:

— Думаешь, Кэптен будет злиться на тебя за желание увидеться с мамой?

— Она мне не мама.

— Даже если ты не принимаешь ее, она все еще твоя мама, просто ответь на вопрос.

Я выглядываю в окно.

— Меня должно волновать, что он разозлится?

— Меня бы не волновало, — признается она. — Я ненавидела свою маму, да, это было общеизвестно, но решать, что с ней делать, должна была я, а не кто-то другой. Не имеет значения, что она сделала или не сделала.

Я медлю, прежде чем заговорить.

— Может я не в себе, но я не хочу никаких отношений с ней. Я не потому делаю это.

— Конечно, хочешь, просто еще не осознала этого, — говорит Рэйвен. — Но в таком случае, если не по этой причине мы временно скрываем наше маленькое путешествие от Кэпа, то почему?

— Зоуи жила с ней почти с рождения, она заботилась о ней днем и ночью. И, насколько я знаю, она не связывалась ни с кем с тех пор, как Зоуи приехала домой. Это… Я ожидала большего от нее. Я звонила ей несколько раз и ничего.

— Черт возьми, ВикВи, — цедит Ройс, его взгляд падает назад. — Ты думаешь, что-то случилось? В этом дело.

Я пожимаю плечами.

— Ты должна была, блядь, сказать что-то, — рявкает он.

Это означает, что когда возникают или могут возникнуть проблемы, его братья тоже должны быть вовлечены.

Остаток поездки заполнен музыкой, и мы притормаживаем лишь раз, чтобы Рэйвен могла выблевать мороженое, которое съела по пути. Когда мы добираемся до длинной проселочной дороги, ведущей к дому, где Зоуи провела свои первые несколько лет жизни, мороз пробегает вниз по моему позвоночнику.

Свернув на подъездную дорогу, Ройс проезжает мимо линии кустов высотой до небес, и затем мы оказываемся перед металлическими воротами. Он с силой жмет на тормоза, и машина с визгом останавливается.

Внезапная остановка поднимает облако пыли в воздух, дуновение ветерка ворошит пепел, создавая впечатление черного дождя.

— Вот дерьмо. — Рэйвен наклоняется вперед на своем сидении.

Я тянусь к ручке, но дверные замки вдруг щелкают, и мои глаза взлетают к Ройсу.

Он бросает взгляд на Рэйвен.

— Держи свою задницу в машине, я, блядь, серьезно, Рэй-Рэй. Двинешься, и я приклею тебя к сиденью скотчем, я не шучу. Ясно? — Он дергает подбородком, но это от страха и из любви к девушке, которая прорвалась в его сердце.

Удивляя нас обоих, она согласно кивает и садится обратно.

— Но у вас только пять минут.

Ройс коротко кивает, и замки снова щелкают. Мы оба ступаем во двор.

Я тянусь к ограждению, но рука Ройса взлетает, останавливая меня.

— Погоди, нам нужно убедиться, что электричество отключено.

— Так и есть, — говорю я ему, указывая туда, где обычно мигает красный огонек.

Я толкаю, и калитка начинает скользить в сторону.

Мы идем дальше по подъездной дороге, мимо груд обгорелого дерева и черного порошка. А затем я вижу его, сад в стороне, идеальные яркие фиолетовые цветы, нетронутые и нежащиеся на солнце.

Но здесь есть кое-что новое позади участка, что выбивает из меня весь воздух.

Стена, построенная мощной, высокой и широкой, с одного края сада до другого, густо заросшая плющом. И вся от верха до низа точно такая де, как была в моей тюрьме.

Мой подбородок неожиданно дрожит, так что я прикусываю верхнюю губу.

— Восемнадцать лет она скрывалась, и все для того, чтобы, в конце концов, попасть под перекрестный огонь, — выдыхаю я.

Его плечи распрямляются, и он бросает взгляд через участок, приходя к собственному заключению.

— Грейвен.

Прежде чем я успеваю моргнуть, Ройс тянет меня ко внедорожнику, заталкивает внутрь через свою дверь, и запрыгивает следом.

— Звони Мэддоку, — говорит он Рэйвен, разворачиваясь и вылетая на дорогу.

— Он на площадке, — качает она головой. — Его телефон должен быть на скамейке.

Через пару секунд она матерится, качая головой.

— Кэп тоже не отвечает.

— Он дома, должен ответить.

— Он, наверное, в бассейне с Зоуи. Его телефон, должно быть, не с ним. Рассказывай.

— Дом превратился в пепел, сожжен дотла, — говорит Ройс.

— Око за око? — удивляется Рэйвен.

Конечно, это бы все объясняло, учитывая, что по ее приказу одна из правящих семей приехала и сожгла поместье Донли, которое когда-то было мне домом, поместье Грейвенов.

После того, как он предал систему, которая строилась сотни лет, своей ложью и жадностью, он был изгнан главами пяти семей, их общим решением.

Но это, если только смотреть на уровне глаз.

Дело не в огне или мести, или расплате домом за дом.

Все дело в красивой, знакомой стене, построенной на этом месте, и воспоминаниях, которая она должна всколыхнуть, обещаниях, данных около нее.

«Я обещаю тебе. Когда-нибудь ты и я будем вместе навсегда, что бы ни было».

Это послание для одного единственного человека, и это я.

Сообщение получено.

— Мы едем к Мэддоку, — объявляет Ройс, как будто кто-то спрашивал.

Я откидываюсь на сидение, закрываю глаза до конца поездки, зная одну вещь наверняка.

Он наблюдает.

— Ты в порядке, Рэй-Рэй? — спрашивает Ройс пару минут спустя. В последний раз, когда Рэйвен ехала по этой дороге, в нее врезался психопат, ненавидящий Бреев. — Ребенок в порядке?

Он тянется назад, и Рэйвен хватается за его руку, слегка сжимая.

— Да, Малыш. Мы в порядке. Давай добираться до Мэддока.

— Еще несколько минут.

Когда мы в паре улиц от парка, я отстегиваю свой ремень.

— Высади меня, я прогуляюсь до дома.

Голова Ройса дергается в мою сторону.

— Черта с два.

— Давай же, мне нужен свежий воздух.

— Ты получишь немного гребаного воздуха, когда мы выйдем в парке.

— Ты в любом случае будешь проезжать нашу улицу по пути к корту.

Он ничего не говорит.

— Выпусти меня или я убегу в ту же секунду, как мы остановимся.

— Тогда уйдешь, блядь, когда мы остановимся, — рычит он. — Я не буду тормозить.

Я качаю головой, отрываясь от сидения.

— Выпусти ее, Ройс, — говорит ему Рэйвен.

— Что?! — орет Ройс. — Это уже моя гребаная задница здесь, я…

— Ты видел, что со мной было после всего случившегося с моей мамой, — спорит она с ним. — Давай, Ройс, — шепчет она. — Она просто хочет прогуляться до дома, не сбежать, как сделала я.

У Ройса дергается челюсть, но когда мы заезжаем за угол, всего в паре поворотов от особняка Брейшо, мимо которого он должен проехать, чтобы попасть на корт, он останавливается на обочине, открывает замок, но не оглядывается.

Я не колеблюсь, вылезаю из машины и прохожу один квартал выше по дороге, где сажаю свою задницу на обочину.

Глубоко вздохнув, я хватаю телефон и снова пытаюсь дозвониться до Марии, но на этот раз он даже не звонит. Я вешаю трубку, прежде чем мне успевают сказать, что почтовый ящик переполнен.

Не знаю, зачем вообще пытаюсь. Я знаю, что ее больше нет.

Цветы и стена были сделаны для меня, это подтверждение.

Я встаю, пытаясь запихнуть телефон в карман, пока разворачиваюсь на пятках, чтобы отправиться домой, но он падает на асфальт. Внезапно я натыкаюсь на пару голубых, как океан, глаз.

Твою мать.