Будь моим Брейшо

Виктория

Утро наступает слишком быстро, вместе с запахом завтрака.

Сегодня я не могу прятаться от случившегося.

Парни дали мне небольшую передышку прошлым вечером, но сегодня они поставят брата в известность обо всем, что случилось с Марией. И мне придется встретиться лицом к лицу с ним и с тем, чем мы с ним не являемся.

Я вытягиваю свою задницу из кровати прямиком в душ, но не задерживаюсь там.

В этом нет смысла.

Выхожу оттуда и одеваюсь за пятнадцать минут. Разделяю волосы, сплетая их сзади, и поднимаю наверх в небрежный пучок на голове, завязав белую косынку вокруг него, и решаю сегодня не использовать подводку.

Внизу Зоуи смотрит мультики, сидя на диване с Мэддоком, пока Рэйвен болтает с Роландом на кухне.

Ройс направляется туда, и я слегка шокирована, когда он целует меня в щеку, проходя мимо. Двигается, чтобы сделать то же самое с Рэйвен, прежде чем хватает уже готовый горячий шоколад, ожидающий его на столе.

— Спасибо, Рэй-Рэй, — говорит он, сделав глоток, и выходит.

Следующим из-за угла выходит Кэптен. Его ноги останавливаются, когда он замечает меня.

— ЗоЗо, ты променяла меня на дядю Ди? — дразнит ее Ройс, присаживаясь и затаскивая ее на свои колени. Он целует ее щечку. — Время мультиков для дяди Бро, помнишь?

Зоуи просто смеется и ерзает, устраиваясь удобнее, маленькие собачьи уши на ее тапках колышутся при этом.

Но я улавливаю это, как и Кэптен, — Ройс назвал ее ЗоЗо. Не Зо или Медвежонок Зоуи.

Уголок губ Кэптена приподнимается и он продолжает идти в мою сторону, но затем Мэддок встает со своего места.

— Кэптен, — зовет он, и голова Ройса медленно поднимается. — Давай выйдем.

Он тут же разворачивается, встречаясь с братом возле двери, пока Ройс мягко ссаживает Зоуи, прошептав что-то ей на ухо, прежде чем крикнуть Роланду:

— Посидишь с ней?

Рэйвен встречается со мной взглядом, подходит, склоняясь над стойкой, когда Роланд выходит с кухни.

Он садится рядом с Зоуи, и те трое исчезают через входную дверь.

Как только они уходят, Рэйвен отставляет свою чашку с кофе и идет к кофе-машине.

— Выглядишь, как дерьмо. Предполагаю, что ты не спала?

Я вздыхаю.

— Нет. По крайне мере, не долго.

Она ставит передо мной полчашки кофе и вазочку со сливками.

— Я никогда не пойму, зачем они выливают их из бутылки, в которой они были, в эту тяжелую штуку. Зачем пачкать лишнюю посуду?

Я хихикаю, но хмуро смотрю в чашку.

— Ты знаешь, что они дают тебе безкофеиновый кофе, верно?

Она ухмыляется, отступив назад, так что может наклонится над стойкой не ударяясь о нее животом.

— Конечно, я знаю. Это заставляет их чувствовать, будто они «защищают меня» или черт его знает что… — Она пожимает плечами, затем кивает головой на чашку, которую дала мне. — Этот из кофейника, который они заварили после того, как дали мне мой.

Я отставляю ее, и она смеется, но ее смех обрывается, когда открывается дверь.

— О, черт, — шипит она, но ухмыляется на полную. Она не так уж случайно перемещается на другую сторону стойки, чтобы наблюдать.

Позади меня, Роланд придумывает отговорку, чтобы увести Зоуи наверх, и они оба убегают.

Внезапно Кэптен оказывается на месте, с которого только что сошла Рэйвен, глядя на меня сверху вниз с таким количеством эмоций в глазах, что не сосчитать.

— Что?

— Ты не сказала мне.

Его брови высоко подскакивают от удивления, но гнев быстро сменяет все остальное.

— Вот как мы теперь играем?

— Мы что-то пропустили? — доносится от Мэддока.

Мы отвечаем одновременно.

— Нет, — говорю я.

— Да, — взрывается он.

Кэп испепеляет меня взглядом.

— В мою комнату. Сейчас.

Моя голова дергается назад.

— Поцелуй меня в зад.

— Пойдем.

Мои губы сжимаются, и я смотрю на жидкость карамельного цвета в моей чашке.

— Я так не думаю, Кэп.

Когда он не двигается, не говорит, я заставляю себя встретиться с его суровым взглядом.

Чувство вины застилает его глаза, тяжелое и громкое, кричащее в мои.

Он не должен чувствовать ничего такого, он ничего мне не обещал, и он имеет полное право добиваться желаемого.

Он не должен чувствовать себя виноватым.

— Прекрати.

— Прекратить что? — хрипит он.

Я качаю головой, отвернувшись, но он двигается, опять оказываясь у меня перед глазами. Ближе, прямо, мать его, передо мной, теперь мои колени вжимаются в его бедра. Я могу чувствовать запах его крема после бритья слишком, блядь, близко.

— Прекратить что? — повторяет он, нежность испаряется по мере того, как его хмурый взгляд становится глубже. — Здесь не место секретам.

Ладно, хорошо.

Я наклоняюсь вперед.

— Прекрати смотреть на меня со стыдом в глазах, потому что ты не можешь ничего поделать с желанием дать матери твоего ребенка шанс стать всем, чем она была в твоих мечтах, — резко бросаю я. — Это твой выбор. Я не камень на твоем пути или осложнение, или еще что-нибудь в этом роде. Твоя жизнь, твой выбор.

Позволь ей поиметь тебя, если это поможет тебе увидеть.

Кэптен хватает воздух, его адамово яблоко высоко вздымается, когда он пытается сглотнуть, но ему не удается.

Тишина окружает нас, и, я могла бы сказать, что Кэптен выглядит пристыженным.

— Никаких секретов — слишком громко сказано, Кэп. — Я оглядываю комнату, и взгляды троих Брейшо направлены на еще одного передо мной. — Похоже, твоя семья не в курсе об этом.

Я соскальзываю со стула, забирая с собой кофе. И сперва я предполагаю, что он позволит это, но затем чашку вырывают из моих рук и разворачивают меня.

— Ты пришла сюда вчера, зная, куда я собираюсь идти, так?

— Да.

— Как ты узнала?

Я открываю рот, чтобы ответить, но закрываю его.

— Как? — кричит он.

Я расправляю плечи, выпуская долгий выдох.

— Она сказала мне.

Тело Кэптена застывает передо мной.

— Мэллори. Она сказала тебе. Когда? Что она сказала? — Он не в силах скрыть ужасающую надежду в его сердце, и это продолжает убивать мою.

Он слышит это, его семья слышит это, и плечи каждого слегка опускаются.

— Она хотела, чтобы я сказала тебе не ждать ее, что… — Я замолкаю, когда глубокие складки пролегают вокруг его глаз. — Она передумала.

Кэптен изучает меня долгое тяжелое мгновение, затем его рука слетает с моего предплечья.

Он отшатывается в сторону.

Переключатель щелкает, и внезапно его вина и смущение превращаются в слишком сильное чувство, затуманенное гневом, обидой и растерянностью.

Он понятия не имеет, куда направить все эмоции, налетевшие на него разом, и осознание этого только усложняет все для него.

Он справляется единственным способом, который имеет смысл для него в этот момент, перенаправив стрелки на кого-то другого в надежде, что это притупит боль, растущую внутри него.

— Думаешь, я поверил ей? — спрашивает он с отвращением, и создается впечатление, что оно направлено на него самого. — Я бы никогда не поверил ничему, сказанному нею, как не верю ни единому гребаному слову, которые говоришь и ты.

Справедливо.

Он бросает кофейную чашку прямиком в раковину, но я не подпрыгиваю, как ему хотелось.

— Тебе нужно заниматься своими гребаными делами, — рявкает он, отходя назад, только для того, чтобы подкрасться обратно. — Держись подальше от того, что тебя не касается, особенно чего-то подобного. Ты не знаешь, что лучше для нее. Ты не ее чертова мама! — орет он.

Я снова толкаю его, пробираясь мимо него, когда он выкрикивает:

— Только попробуй уйти, и я запру тебя в той комнате, как истинную гребаную принцессу.

Из меня вырывается смех, и медленно я поворачиваюсь к нему лицом.

— Типичное дерьмо сломленного мальчика, — бросаю я, и его брови сползаются в центр. — С трудом можешь смотреть на меня, но не в силах видеть, как я ухожу.

Наклонив голову, он смотрит на меня из-под густых ресниц, высовывает язык, чтобы слизнуть кровь с уголка губ.

— Говори, что хочешь, я, мать твою, не шучу.

— Ты действительно думаешь, что я откажусь от своего места, если ты не согласен с этим? — спрашиваю я, качая головой. — Потому что я не откажусь. Так что, вперед, трахай Мэллори, козел. Ты никогда не говорил, что ты мой, так что имеешь на это полное право, да? Но при этом не жди, что я буду сидеть на скамейке запасных или рыдать на чертовом заднем плане. Не буду. Я говорила, что хотела, чтобы ты был моим Брейшо, Кэптен. Я ни хрена не говорила о том, что нуждаюсь, чтобы ты им стал.

Я иду прочь, но дохожу только до двери.

— Виктория. — Настойчивость и паника в его тоне — единственная причина, почему я не вышла наружу.

Сделав глубокий вдох, я оборачиваюсь, мое горло сжимается от увиденного.

Кэптен на коленях, плечи опущены так низко, насколько это вообще возможно. Он открывает рот, но захлопывает его.

— Если ты сейчас скажешь «прости», я снова ударю тебя.

— Я приму это, — хрипит он. — Каждый твой удар. Приму их все, Красавица.

Я бросаю взгляд на его братьев, все застыли с хмурыми выражениями на лицах. На лице Рэйвен отражается боль. Ни у кого из них нет ни единой идеи, что сказать — редкость для Брейшо, не говоря уже о четырех.

— Подойди ко мне. — Слова вылетают из него на опустошенном выдохе.

Мне не стоило, но я опускаю руку с дверной ручки, позволяю своим ногам отнести меня к сломленному мальчику на полу, пока его семья наблюдает, стоя позади.

Я не могу решить, что буду делать, когда доберусь до него, потому что его руки взлетают, хватая меня за рубашку, и притягивают меня к нему.

Его руки крепко обхватывают меня, и он рывком тянет меня вниз. Его ноги разъезжаются, чтобы он мог опуститься на задницу, положив мои к себе на колени.

Он не говорит ни слова, но он держится за меня так, будто не может представить себе, как меня отпустить.

Проходят минуты, и я обнаруживаю, что мои руки поднимаются, ладони ложатся по обе стороны его лица, и его голова поднимается.

Голубизна его глаз зарыта под сожалением, оставляя меня таращиться на мутную зелень в них.

Он обхватывает мое лицо ладонями, глядя глубоко в мои глаза, и говорит то, что я нуждалась услышать, не подозревав об этом.

— Я не трахал ее.