Будь моим Брейшо

— Я неделями думал об этом, не переставая, — произношу я, слегка поглаживая гладкую прядь. — Я хочу положить тебя на свою кровать, запустить руки в твои волосы и притянуть твое тело к себе. — Я просовываю руки ей за спину и делаю именно это.

Она тает, когда я опускаю лицо в ложбинку ее шеи, и обхватывает мой бицепс.

— Хочу целовать твое горло вот так, — я касаюсь ее кожи, и она дрожит.

Она прижимается ко мне все крепче, когда я скольжу ртом выше, к мочке уха. Мне приходится прикусить язык, чтобы не попробовать ее на вкус.

— Хочу раздеть тебя, — рычу я. — И иметь… голой.

Она тяжело сглатывает, заставляя мои губы изогнуться в ухмылке.

Она тянет меня за руки, пытаясь сильнее притянуть к себе, но я уже вплотную прижат к ней.

Я убираю руки, кладу их обратно на стену, продолжая прижиматься к ней всем телом. Она без лифчика, так что я чувствую своей обнаженной кожей ее твердые соски, проступающие через пижамную майку. Мне приходится сжать бедра, чтобы не отвлекаться на это ощущение.

— Хочешь знать, что я сделаю дальше?

Ответом служит ее тихий стон.

— Я переверну тебя и войду сзади.

Она кивает, задержав дыхание.

— И как только я окажусь внутри… — Я опускаю ладони на изгиб ее задницы, и она извивается. — Зажатый между этой тугой попкой, и твой тонкий позвоночник выгнут дугой и умоляет, я проведу рукой по твоей спине, пока не доберусь до волос, чтобы намотать их на кулак и потянуть. И, Виктория, детка... — Я дышу, а она дрожит, впиваясь ногтями в мои плечи, оставляя на коже следы ногтей. — Я бы смотрел прямо на твой затылок... представляя, что трахаю вовсе не тебя. А совсем другую. Блондинку.

Она превращается в чертов камень.

Не дышит, не двигается, как и я.

Я удерживаю ее там, в ловушке, прежде чем медленно оттолкнуться и позволить своим рукам упасть по швам. Я делаю шаг назад, и смотрю на нее ледяным взглядом.

— Если ты не в курсе, волосы моей дочери светлые не только благодаря мне, — говорю я без каких-либо эмоций.

Она смотрит на меня, по-прежнему упираясь спиной в стену и прижимаясь к ней ладонями.

— Ее маму зовут Мэллори, и у нее такие же длинные волосы, как у тебя. — Я наклоняю голову, рассматривая ее с холодностью, которая, я надеюсь, вызывает у нее обморожение. — И такого же цвета. Может, немного светлее, — бездушно добавляю я.

Однако она хороша, ей отлично удается вся эта "не показывай реальных чувств" штука. Она быстро приходит в себя, маска надвигается на ее темные глаза.

— Если это то, что тебе нужно, сделай это, — она делает шаг вперед, становясь передо мной с гордо расправленными плечами. — Хочешь, чтобы я притворилась нею на ночь или две, я готова сыграть. Используй меня.

На моих губах появляется мрачная усмешка. Ее пальцы беспокойно постукивают по верхней части бедра, но замирают, когда она понимает, что я заметил.

— Использовать тебя, да? — Я неторопливо перевожу на нее взгляд. — Это то, чего ты хочешь?

— Я привыкла к такому.

— Но не со мной.

Она старается не хмуриться, мышцы щек дергаются, словно она готова сорваться на меня.

— Я же сказала, что не возражаю.

Я приближаюсь к ней. Она не двигается с места, когда я протягиваю руку, чтобы убрать ее волосы за ухо, и упираюсь в нее взглядом. Я смотрю на нее несколько секунд, пока ее бдительность снова не ослабевает.

Эта девушка почти не контролирует себя, когда я рядом.

Уничтожить ее не займет много времени.

Я наклоняюсь к ней, говоря практически ей в губы:

— Виктория Вега… — выдыхаю я, и ее грудь приподнимается на глубоком вдохе. — Такая милая. Маленькая. Лгунья.

Глава 2

Виктория

Маленькая лгунья.

С тех пор как Кэптен прошептал эти слова в темноте, они непрерывно вертятся в моей голове.

Лгунья ли я?

Простыми словами — да, но кто бегает вокруг, просто раскрывая свои секреты?

Я выросла в другом мире, не с такими правилами, как у них. И мое понятие доверия отличается. Но я знаю, что лучше не открывать другим душу. Ничем хорошим это не заканчивается.

Даже самые сильные слабеют перед своим злейшим врагом, а умные точно знают, что смертельная угроза кроется глубоко в вашем собственном разуме.

В человеке нет ничего опаснее, чем то, что он скрывает внутри.

Это крадет твою человечность, лишает достоинства, сдерживает тебя. Но все же секреты — это то, что заставляет вертеться миры, такие как этот, мир Брейшо и других таких же семей.

Время от времени правда выходит наружу, и слабое звено летит вниз.

Но в этих стенах нет таких людей.

Эти парни, эти братья, они одинаково сильные, но такие разные во многих отношениях.

Мэддок — старший из троих и самый пугающий, как внешне, так и эмоционально. Зеленые глаза и темные волосы придают ему угрожающую привлекательность. Но это не имеет значения, он куда опаснее, чем выглядит. Один его взгляд проникает в твою голову, заставляя сомневаться в каждой мелькнувшей мысли.