Будь моим магом

— Ты… — начала я и лишь бессильно ахнула ему в губы, когда он меня поцеловал.

Его губы, горячие, нежные, страстные, пили моё дыхание с той же силой, с которой я прижималась к нему, забыв обо всём, оплетя его ногами и руками. Жёсткие пластины костюма касались и лёгкой жёлтой ткани, и обнажённой кожи, и я не знала, чего на мне больше; я была полураздета и одновременно одета в его объятья, его руки, его пальцы. Кажется, я никогда не устану от его поцелуев…

…хотя мне придётся от них отказаться.

Но не сегодня. Не сегодня.

— Моя маленькая дерзкая шейра, — прошептал Тайбери, оторвавшись от моих губ. — Хитроумная, упрямая и такая привлекательная.

— У меня много других качеств, — хрипло прошептала я. — О которых ты даже не догадываешься, повелитель.

— А ты не догадываешься, насколько я любопытен.

Как много у нас общего. Я не сдержала улыбки, подставляя губы под следующий поцелуй.

Но думать становилось всё труднее. Я терялась в поцелуях и уже плохо понимала, что будет потом, дальше. Не сегодня-дальше, а потом-дальше. Когда закончится год, когда придёт пора предстать перед великими домами и потребовать, чтобы меня вновь приняли в Академию.

Или когда я отправлюсь в хранилище Академии похищать свой кристалл, рискуя всем, чем только можно, лишь бы его не разбили по приказу дяди, лишь бы я осталась магом…

— Поцелуй меня ещё, мой страстный повелитель, — прошептала я Тайбери. — Я хочу перестать думать.

Тайбери тихо засмеялся и подхватил меня под бёдра, поднимая в воздух.

— Думаю, это я могу устроить.

Кабинет качнулся перед моими глазами. Солнечные лучи ударили в лицо, тут же сменившись сумраком, скрипнули ступени, и я поняла, что Тайбери несёт меня наверх.

…Но у дома не было третьего этажа. Тогда куда?..

— Сюда, моя соблазнительная шейра, — шепнул Тайбери, вновь угадав мои мысли. — Ко мне.

Первым, что я увидела, когда Тайбери спустил меня со своих рук на пол, был вьюнок, растущий вдоль раскрытого окна. Должно быть, гибкий цветущий стебель поднимался прямо из кабинета — сюда.

На широкий солнечный чердак, где мы сейчас стояли.

— Моё убежище, — негромко проговорил Тайбери, наклонившись к моему плечу. — Никогда не думал, что приведу сюда… кого-то.

— Меня, — прошептала я.

— Тебя.

Его рука обняла меня за плечи, но мягче, нежнее, без прежней страсти. Сейчас Тайбери был куда больше самим собой, чем при нашей первой встрече в ванной. Или он всё время был собой, только я видела его по-разному?

— Здесь я не просто встретил в себе магию, — произнёс Тайбери негромко. — Здесь мы с отцом проводили время вместе. Здесь мы оба стали семьёй после смерти матери. Здесь я вспоминал о ней заново — самые лучшие воспоминания отца, переплетённые с моим воображением.

Он с иронией улыбнулся.

— Слишком серьёзно, да? Не те слова, которые произносишь, когда приводишь сюда девушку.

— С твоей внешностью ты можешь говорить какие угодно слова, повелитель, — убеждённо произнесла я. — Даже читать лекции о происхождении макарон.

Тайбери хмыкнул.

— Да-да. Помню я, как ты любишь мои лекции.

Потускневшее зеркало висело на отделанной деревом стене, отражая нас обоих. На меня смотрела я сама. Полуодетая, растрёпанная, в лёгком жёлтом платье, едва держащемся на плечах, с тёмным золотом волос, разлетевшимся по плечам.

— Ты такая красивая, — негромко произнёс Тайбери, глядя в зеркало за моей спиной.

— Конечно же, мой наблюдательный повелитель, — ехидно отозвалась я. — Я твой идеал.

Он едва заметно покачал головой. Лицо его в зеркале было напряжённым и серьёзным.

— Не только.

— А кто, повелитель? — прошептала я. — Кто я для тебя?

— Ты…

Его пальцы коснулись моих волос, и мне вдруг показалось, что он гладит не эти совершенные и безупречные золотые пряди, а обычные светлые волосы. Мои. И смотрит не в кукольную синь васильковых глаз, а в мои собственные глаза, голубые и настоящие.

Но зеркало по-прежнему отражало шейру. Магия Тайбери и чары необыкновенной красоты, сплетшиеся в идеал.

— Хочу увидеть тебя на самом деле, — тихо сказал Тайбери. — Такой, какая ты есть.

— То есть без платья, повелитель?

Он развернул меня к себе.

— Ш-ш. Оставь хоть ненадолго свои шуточки.

Он наклонился ко мне, и я сама не поняла, как качнулась к нему. Как мы встретились в солнечном свете, переплетясь руками и губами, как венок и плющ, и сейчас в этом поцелуе была не лихорадочная страсть, как на столе, а мягкое, нежное, искреннее чувство, которому незачем было торопиться. Словно мы оба вернулись домой.

Сейчас его грудь дышала спокойствием. Пластины на костюме Тайбери больше не горели алым; напротив, они словно источали мягкое, тёплое сияние, будто сейчас для меня светилось его самое сердце. Неужели это и есть любовь? Ох, если он прав, если я в него влюблюсь…

…А если он?

Не хочу думать об этом. Пожалуйста, пусть все эти мысли просто… растворятся.