Будь моим мужем

– Дело в том, что я вообще не знала, что это уже началось. Просто не сумела определить явные признаки надвигающейся опасности.

– Муж изменил тебе? – «Нужно все-таки называть вещи своими именами», – подумала Рейчел.

– Да. Но ведь это же не объясняет и не оправдывает его поведения. Сказать просто «изменил», значит, ничего не сказать. Чтобы понять, что́ произошло, надо знать, что между нами было, какие чувства я к нему испытывала, что́ именно представлял собой наш брак. – Кэрол ощутила, что слезы наворачиваются ей на глаза. Трудно описать, до какой степени они были близки.

– Он действительно сожалеет, что все так вышло? – спросила Рейчел.

– Сожалеет. Звонит не переставая, умоляет простить его, твердит о втором медовом месяце… но… всему просто пришел конец.

– А может быть, со временем все образуется? – предположила Рейчел. – Сейчас, в эту минуту, ты готова убить его, но проходит месяц за месяцем, боль притупляется, и настанет день, когда ты просто посмеешься надо всем этим…

– Нет, – покачала головой Тэсса. – Я никогда не простила бы Пита, если бы он поступил со мной так. Правда, я даже представить себе не могу этого. Но если бы он так поступил, я никогда не простила бы его. Я вложила в него слишком большую часть самой себя.

– Вот именно, – согласилась Кэрол. – В этом-то все и дело. Я отдала ему себя. Всю себя. Ничего не осталось в запасе на случай катастрофы.

– Полностью понимаю тебя, – сказала Тэсса. – Дело тут не в неверности – убита твоя душа. Самое главное в тебе растоптано единственным человеком на свете, которому ты доверилась целиком и полностью.

– Боже мой, – удивилась Рейчел. – Мне еще многому предстоит учиться.

В своих отношениях с мужчинами она всегда поглядывала в сторону запасного выхода.

– Судя по всему, тебе предстоит принять серьезные решения, – сказала Рейчел, обращаясь к Кэрол.

– Я считала, что уже приняла их. Но все меняется. Сегодня днем я рисовала, с головой ушла в работу… забыла обо всем. А позже все сомнения и тревоги навалились на меня вновь, и тут позвонил Джек, а он такой мастер говорить, и я вдруг поняла, что теперь и сама не знаю, чего хочу. Было бы так просто вернуться домой, устроить ему адскую жизнь, вымещая на нем свою боль. Но я знаю, что это не принесет облегчения. Меня переполняет злость на него. Я вся сгораю от бешенства, хочу его убить, вернее, то отвратительное создание, в которое он превратился… с этой…

Кэрол вымученно рассмеялась, борясь с охватившими ее мрачными чувствами. Рейчел и Тэсса сочувственно слушали. Из всех сидящих за столом только Кэрол точно знала, что ощущаешь в подобной ситуации.

– Вообразить не могу, что бы я чувствовала, если бы что-то подобное совершил Пит, – задумчиво сказала Тэсса. – По-моему, – заключила она, – слегла бы с серьезным заболеванием.

– Со мной так и было. Первая реакция была физической. На меня накатывали приступы тошноты, мучила постоянная слабость.

– В самом деле? – поразилась Рейчел. – Как же можно оказаться в такой зависимости всего-навсего от мужчины?

– Боже, как ужасно! – воскликнула Тэсса. – Но как ты узнала о его измене?

Кэрол продолжала с мрачным выражением на лице:

– От своего сына. Он сказал мне. Поначалу я ему не поверила, но постепенно все стало проясняться. Я начала проверять квитанции кредитных карточек, потом – корешки авиабилетов, на которых стояло имя… ну, ее имя.

Она замолчала, вспоминая того самого детектива, в которого превратилась тогда – оцепеневшего от ужаса, ослепленного яростью, медленно охватывающей все ее существо.

– Поразительно, – продолжала Кэрол, – насколько он был неосторожен. Будто ему было совершенно все равно, узна́ю я или нет. Я просмотрела телефонные счета и обнаружила номер, по которому он звонил сотни раз. Это была ее квартира. Звонки делались поздно ночью из нашего дома, иногда один разговор длился два часа. Он, вероятно, вставал с кровати – с нашей кровати – и говорил с нею, пока я спала. А затем я нашла письма.

– Ах ты черт! – вырвалось у Тэссы.

– Где? – уточнила Рейчел.

– В папке, озаглавленной «Налог на добавленную стоимость, 1992». Вы не поверите, но он даже шкафчик не потрудился запереть. Мне порой кажется, что это самое гадкое во всей истории.

– Письма любовные? – Тэссе хотелось закрыть глаза.

– Не совсем. Своего рода профессионально-технологические, написанные двумя адвокатами, поскольку именно такова была ее должность в его фирме – младший адвокат. Говорилось в них примерно следующее: «Заниматься этим в твоей постели было и впрямь здорово и к тому же очень меня возбуждало. Вероятно, ощущения обострялись из-за чувства вины…» Что-то в этом роде.

– Как гадко! – сказала Рейчел. – Просто отвратительно!

Ровным бесстрастным голосом, пытаясь такой монотонной интонацией хотя бы отчасти оградить себя от пережитой трагедии, Кэрол продолжала: