Будь моим первым

Я улыбнулась, а на душе кошки заскребли. Нет, я совсем не завидовала подруге, это попросту было не в моём стиле, но впереди ведь и меня ожидало замужество. Совсем скоро я стану называться женой человека, которого не люблю.

— Я, наверное, спать пойду, — сказала Витке и Михаилу, поднимаясь на ноги.

Подхватила туфли и отставила полупустой бокал. Не хотела быть третьей лишней, потому что видела, как подруга уделяет мне время в ущерб общению с женихом, видимо, потому что позвала меня сюда и чувствовала ответственность за то, чтобы мне было весело.

— Точно? — спросила Вита, и я, натянуто улыбнувшись, кивнула:

— Точно.

После чего направилась в сторону дома, чтобы быстро принять душ и лечь спать. Зная, что уснуть мне вряд ли удастся.

Я добралась до апартаментов, открыла дверь, но запереть её за собой не успела. Один вдох, и меня прижали к стене, а в полумраке раздалось хриплое дыхание. Губы опалил жадный, требовательный поцелуй. Крепкие мужские ладони отправились в путешествие по моему телу, а я стояла и плавилась от прикосновений того, кого так хотела.

Димы Швецова.

Первой была мысль оттолкнуть. Оставить себе крохотный шанс на спасение. На возможность существовать и дальше по установленным не мною правилам. Но… Чем больше времени проходило, чем крепче вжимал меня в себя Дима, тем меньше здравых рассуждений оставалось в моей голове. А потом они и вовсе исчезли, заместившись потребностью отдавать и обладать.

— Дима… — простонала, когда Швецов оторвался от моих губ и, приспустив бретельки платья, стал покрывать жаркими поцелуями чувствительную кожу.

— Идём, — хрипло велел он и безошибочно повёл меня за собой в мою комнату.

Я же шагала за ним на неслушающихся ногах, и испытывала такое предвкушение, щедро замешанное на безумной страсти, что у меня кружилась голова.

Едва Швецов закрыл за нами дверь, как вновь набросился на меня. В его движениях не было места медлительность. Он просто брал то, что я готова была ему давать.

Моё платье улетело куда-то в угол комнаты, прозрачная преграда белья лишь чудом уцелела, когда Дима стащил с меня бюстгальтер, а его рот тут же сомкнулся на розовом соске, превратившемся в твёрдый камешек.

Я охнула и откинула голову назад. Простонала, стоило только Диме чуть прикусить напряжённую плоть, положила ладонь на его затылок и прижала к себе теснее.

Швецов уже расстёгивал ремень на своих джинсах, и когда высвободил член, я закусила нижнюю губу. Должна была протестовать, не дать возможности взять меня, потому что моя невинность была слишком большой наградой для того, кто её совсем не заслужил. Но если уж так посудить — кому я должна была подарить девственность? Ненавистному Карташову? А именно такой сценарий предполагался для моей жизни — свадьба с Кириллом и первая, во всех смыслах, брачная ночь с ним же.

— Подожди, — шепнула, стоило Диме расправиться с моими трусиками и попытаться приподнять меня, чтобы усадить на себя. — Я хочу быть сверху.

В глазах Швецова разгорелся огонь. Мне было плевать сейчас, что Дима женат. Плевать на обещания Карташову не спать ни с кем. Я жаждала только одного мужчину, и он сейчас был рядом.

Мы оказались на постели. Швецов стащил футболку через голову, избавился от остатков одежды и, устроившись удобнее, привлёк меня к себе.

Я сидела на Диме, расставив ноги по обеим сторонам от его тела. Подрагивающий закаменевший член едва касался моего влажного лона. Мне казалось, что я истекаю вожделением. Я нуждалась в том, чтобы Швецов был во мне, и сейчас было неважно, что я почти ничего не умею. По крайней мере, в том, что касалось обычного секса.

— Давай же, — велел Дима и я, обхватив ствол пальцами, направила его в себя.

Швецов выдохнул через крепко стиснутые зубы. Схватил меня за бёдра и сжал их с такой силой, что у меня мелькнула мысль о синяках, которые наверняка проступят на коже уже завтра. Но брать всё в свои руки не стал, ждал, когда я сама опущусь на него и приму в себя член.

Закусив губу, я прикрыла глаза и сделала то, чего делать было совершенно нельзя. Резко двинула бёдрами, вбирая в себя всю длину. Охнула, когда тело прострелило вспышкой короткой и острой боли.

Дима закаменел, на его скулах заиграли желваки. Он властно взял меня за бёдра, останавливая, когда я уже собралась приподняться и продолжить, и, сменив положение, опрокинул на спину. Сам навис сверху на вытянутых руках, так и не покидая моего тела, и выдохнул:

— Почему ты не предупредила?

Глядя в лицо Швецова, я испытывала такой сонм эмоций, которых ещё не знала за всю свою короткую жизнь. Дима был глубоко… Настолько глубоко, что мне казалось, будто он проник под самую кожу, стал моей сутью.

— А что бы это изменило? — спросила, проведя ноготками по спине Швецова.

Он дёрнулся, отчего врезался в меня ещё полнее, ещё острее. Я закусила губу.

— Не больно? — спросил, замирая.

Я помотала головой.

— Нет… Пожалуйста, продолжай…