Будь ножом моим

После того, как и ты кончила, мы легли, успокоившись, дыша в такт и мурлыкая, сытые наслаждением, а через пару мгновений я зевнул своим фирменным зевком, предваряющим фразу: «Ну все, пора возвращаться к жизни». А ты, крепко обхватив меня своими сильными руками, сказала: «Не выходи!»

Я улыбнулся, уткнувшись в твою шею, меня рассмешило странное возбуждение в твоем голосе. Задержался еще на пару минут, может, даже ненароком вздремнул, и вновь хотел выйти – потому что ну сколько можно так лежать, нужно, наконец, расправить члены, выровнять линию фронта после грандиозной битвы. И мужской хриплый голос во мне уже возмущался: собственно, чем я вообще тут занимаюсь с этим посторонним телом? Дабы замаскировать эту минутную неприязнь – да и вообще в подобных обстоятельствах мне свойственно лицемерить, – я замурчал, как особо сытый котик, и сказал, что остался бы с тобой на целую вечность, а ты быстро ответила: «Так останься». Я улыбнулся – навсегда? И ты сказала: «Да, навсегда, на сегодня, не выходи». Я засмеялся в твое голое и горячее плечо, предложив отрезать его для тебя. Тогда ты сможешь пользоваться им, когда пожелаешь, потому что мне сегодня нужно успеть сделать еще кое-какие дела. А ты с несвойственной тебе торопливостью ответила: «Нет, прошу, останься еще чуток, сколько выдержишь, сколько мы оба выдержим, ты ведь сегодня никуда не спешишь».

Ты произнесла это не тем довольным, ленивым тоном, который обычно бывает у тебя после соития, а немного напуганным, умоляющим – я услышал в нем какие-то новые нотки – не мимолетный каприз, а глубокое желание, и мне почудилось, что я знаю, чего ты хочешь, и почти поддался тебе. Я расслабил мышцы и плечи, чтобы ты не подумала, будто что-то во мне бунтует, восстает против тебя, чтобы ты не услышала недоуменное брюзжание у меня внутри: «Что это с ней, чего еще она хочет, она ведь уже получила свое». А ты будто услышала и прошептала: «Даже если ты хочешь выйти – не выходи, потерпи хоть немного». Тогда я спросил, с четвертинкой раздраженной усмешки в голосе: «Что это – опыты над людьми?» Ты не ответила и лишь плотнее прижалась ко мне мягкой теплой грудью. Будто говорила ею со мною. Я услышал твое дыхание возле своего уха и немного растерялся, не хотел тебя ранить, чувствуя, что ты погружаешься в одно из своих женских состояний, которые всегда чересчур глубоки для меня. Мой член обмяк и сжался, как всегда в минуты трансцендентальных размышлений, но ты не давала ему выскользнуть. Не забывай, что я был немного голоден, как всегда бывает после секса, и лежал беспокойно, будто вынужденный вверить свою судьбу в руки постороннего человека. Странно, как ты вдруг стала мне посторонней после такой глубокой близости, и эта твоя прилипчивость была для меня слишком интимной в эту минуту. Я гадал про себя, когда же тебе уже наскучит эта игра, когда закончишь загадывать свое желание. Своим членом я ощущал, что ты зажмурила глаза с определенным намерением, моя рука затекла под твоей спиной, и ремешок часов запутался у тебя в волосах. Я молился заснуть, чтобы он – покойник – как-нибудь выскользнул наружу, и мы оба, улыбнувшись, быстро позабыли бы об этом эпизоде. Но ты беззвучно прошептала: «Нет, помоги мне удержать его внутри», – и я почувствовал, что ты читаешь мои мысли».