Будь проще. Беседы о дзен-буддизме. Часть I

Но вы все равно останетесь заключенными. Тюрьма станет сверхтюрьмой. Вы расширите ее границы. Вы сможете отодвинуть границы настолько, что перестанете их видеть. Именно это всегда происходило и происходит в мире. Чем является то, что вы называете государством? Сверхтюрьмой. Границы так далеко, что вы их не видите. Но когда вы пересекаете границу своей страны, чтобы попасть в другую страну, вы вспоминаете, что вы заключенные. Вы вспоминаете, что вы окружены полицией и армией, что нужна виза, что нужен паспорт, что вы не принадлежите земле, что вся земля не принадлежит вам. Вы понимаете, что есть большие тюрьмы под названием Индия, Китай, Пакистан, Америка, Канада – на земле много тюрем. Но они такие большие! Пока вы не приблизитесь к границе, вы не будете знать, что эти тюрьмы существуют.

Разве вам не доводилось почувствовать это? Пересекая границу страны, испытываешь огромный дискомфорт, ощущаешь себя заключенным. Ты не свободный человек. Все разговоры о свободе кажутся пустыми словами.

Свобода не может существовать на земле, пока не исчезнут государства. Государства не могут допустить свободы. Все конституции мира, даже так называемые демократические конституции, только говорят о «свободе передвижения». Что это за свобода передвижения? Вы, наверное, знаете это по своему горькому опыту, потому что здесь вы испытываете всевозможные унижения. Вас преследует полиция, вас преследует государство: «Вы должны покинуть страну. Шестинедельный или восьминедельный срок истек». Что это за свобода? Вы называете это свободой передвижения? Но при этом человек не может свободно перемещаться из одной страны в другую.

Тюрьма велика. Это сверхтюрьма.

Если вы не индуисты, вы не можете войти в индуистский храм. Если вы не джайны, вы не можете войти в джайнский храм. Это тоже тюрьмы. Существует множество всевозможных тюрем. Ум очень хитро обманывает сам себя.

Поэтому я не называю нелогичное сверхлогичным, я просто называю его нелогичным – и делаю это по определенной причине: я хочу разрушить все стены. Если назвать нелогичное сверхлогичным, стена останется. Она отодвинется, станет почти невидимой, но все же останется. Поэтому я настаиваю на нелогичном. Прыжок в Бога нелогичен, он не является логичным.

Я согласен с христианским мистиком Тертуллианом: «Credo quia absurdum est» – «Верую, ибо абсурдно». Он говорит: «Я верю в Бога, потому что Бог абсурден, нелогичен, иррационален». Рациональный Бог – это не Бог, а лишь концепция. Логичный Бог, логичная вселенная не может быть истинной вселенной, поскольку логика – это нечто привнесенное, это изобретение человека. Деревьям неведома логика, и звезды ничего не знают о ней. Только человек навязывает всему определенный шаблон.

Шаблоны всегда навязываются из страха. Человеку хочется называть вещи какими-нибудь именами – как только он дает вещи название, он чувствует себя комфортно, он думает, что знает. Стремление давать названия глубоко укоренилось в человеке.

Например, вас кто-нибудь спрашивает: «Что это за дерево?» – и вы отвечаете: «Это сосна». И человек удовлетворен вашим ответом – как будто он узнал, что это за дерево, лишь узнав его название. Он думает, что знает. Если бы ему не сказали, как называется дерево, он чувствовал бы себя очень дискомфортно, потому что это нелогичное дерево, дерево, находящееся за пределами человеческого языка, человеческого понимания, бросало бы ему вызов. Но стоит дать дереву определение, повесить на него ярлык, и человек доволен. Но что он узнал, повесив на него ярлык?

Тысячи талантливых людей только и занимаются навешиванием ярлыков – и называют это научным исследованием. Что это за научное исследование? Это вовсе не исследование. Это даже не поиск – это просто позволяет уму чувствовать себя комфортно. Маленькие дети все время спрашивают: «Что это?» – вы что-то отвечаете, говорите какое-нибудь слово, и они довольны. Затем они спрашивают о чем-нибудь еще: «А это что?» Они постоянно спрашивают: «Что это?» Из этого детского любопытства и возникло стремление давать названия.

Когда я говорю, что жизнь нелогична, я имею в виду, что она не может иметь никаких названий. Постарайтесь понять, что я хочу сказать! Я хочу сказать, что ей невозможно дать название. Ей нельзя дать четкого определения. Если вы назовете ее сверхлогичной, вы дадите ей определение, вы приколите ее булавкой. Она перестанет быть живой бабочкой и превратится в бабочку, приколотую к альбомному листу, она умрет. Вы полностью измените ее качество, вы разрушите ее.

Когда я говорю, что она нелогична, я имею в виду, что ее невозможно назвать, я имею в виду, что ни одно слово не способно выразить ее.

Лао-цзы говорит: «Истину невозможно выразить словами. Как только вы что-то произнесете, это уже станет неистинным».

Вот что я хочу сказать, называя реальность нелогичной, иррациональной. Она за пределами понимания ума. Назовите ее сверхлогичной, и вы почувствуете себя комфортно, вы больше не будете ее бояться. У вас появится чувство, что вы ее знаете.