Будь счастливой

Сердце Шейлы забилось так громко, что, казалось, эхо в холле вторит ему. Она замерла на месте, не зная, что надо сказать и как вести себя дальше. Алан быстро отступил назад.

— Извини меня. Я не собирался целовать тебя. Сам не понимаю, как это вышло. Всему виной твое очаровательное личико.

Шейла и без его объяснения понимала, что он не вкладывал в свой поцелуй ничего серьезного. Так целуют доброго приятеля или подругу. Но почему-то Алан был сильно смущен, она заметила это, несмотря на его легкомысленный тон.

— Всего лишь дружеский поцелуй, можешь не извиняться.

— Да, конечно. Ну, тебе пора отдыхать, — буркнул Алан и ушел в библиотеку.

По будням Шейла редко видела его, словно он специально избегал ее. Иногда он закрывался в библиотеке и работал. В эти часы почти без перерыва звонил телефон. В такие дни Шейла устремлялась на кухню и находила себе дело рядом с Кэтлин. Если Алан задерживался в Нью-Йорке, Шейла садилась смотреть после ужина телевизор в надежде увидеть его перед сном, потому что с некоторых пор Алан перестал заходить в ее комнату, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

Айрис снова находилась в Лондоне, но звонила сестре каждый вечер. Шейле хотелось поделиться с ней своими переживаниями, вызванными переменой в их отношениях с Аланом, но она удержалась, уж слишком интимными они были. С каждым днем ее чувство к Алану становилось все больше похожим на любовь. Невозможность каждый день общаться с ним, как это было раньше, причиняла ей страдания. Если они вместе ужинали, ей приходилось напрягаться, чтобы не выдать обуревавших ее чувств. Но однажды это случилось.

В пятницу Алан вернулся раньше обычного и они вместе сели за стол. Разговор у них не клеился. Шейла ощущала напряжение, в котором пребывал Алан, отчего ей становилось еще хуже. После ужина она принялась убирать со стола.

— Оставь эти грязные тарелки! Ты здесь не для того, чтобы работать прислугой, — раздраженно сказал Алан.

Губы Шейлы задрожали.

— Ты забыл, что я здесь не по своей воле! — Слезы брызнули из ее глаз. Она резко опустила поднос с грязной посудой на стол и выскочила из комнаты.

Возле лестницы Алан догнал ее и схватил за руки, пытаясь заглянуть ей в глаза. Шейла упорно отворачивала мокрое от слез лицо.

— Не плачь, — охрипшим голосом попросил Алан, — прошу тебя, не плачь. Я не хотел тебя обидеть.

— Ты изменился, ты стал ко мне плохо относиться, — жалобно пролепетала Шейла и покраснела.

Ее охватило чувство вины, что она выясняет с Аланом отношения, не имея на то никаких оснований.

— Извини, — быстро сказала она, — у тебя была тяжелая рабочая неделя, ты устал, наверное, а я так глупо веду себя.

— Говоришь, изменился? — улыбнулся Алан. — А ну-ка, иди ко мне. — Он поднял ее на руки и прижал к груди.

Шейла задохнулась от радости. Снова насладиться близостью Алана она мечтала все дни, когда ей удавалось его увидеть. Но дать волю своему чувству она не осмеливалась. Неясные желания обуревали ее, когда его губы были так соблазнительно близки. Шейла сделала вид, что хочет освободиться, и Алан тотчас поставил ее на ноги.

— Наверное, с восстановлением памяти у меня испортился характер, — сказала она извиняющимся тоном.

Алан не ответил, а Шейла и не ждала его ответа, хорошо понимая, что всему виной ее безответная любовь к нему.

— Ты поправляешься, Шейла. Та жизнь, которой ты жила до травмы, постепенно отдаляется от тебя, уходит в прошлое. А для новой жизни ты еще… не совсем готова. — Алан говорил серьезно, тщательно подбирая слова. — Но ты большой молодец. А я эгоистичная скотина, — неожиданно добавил он.

Шейле хотелось сказать, что она его таким не считает, но она побоялась выдать свои чувства. Вместо слов она тихо засмеялась, и Алан засмеялся следом. Она не удержалась, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

— Теперь мы квиты! — звонко крикнула Шейла и быстро поднялась по лестнице к себе в комнату. Щеки ее пылали, в голове плыл сладкий туман. Интересно, что подумал Алан о ней?

Но ни в субботу, ни в воскресенье Алан даже не вспомнил о ее поцелуе. Почти все свободное время он проводил вместе с нею. Шейла понимала, что он ведет себя с ней точно так же, как и прежде, но теперь ей было нужно от него совершенно другое. Не зная, как вести себя в сложившейся ситуации, она то впадала в уныние, то начинала веселиться без особой причины. Если Алан и замечал перепады в ее настроении, то никак этого не показывал. Не находя выхода переполнявшим ее чувствам, Шейла замыкалась в себе, становилась неразговорчивой. Даже регулярные звонки Айрис иногда раздражали ее.

— Тебе необязательно звонить мне каждый день, — сказала она как-то сестре. — У меня все хорошо.

— Я рада за тебя, — ответила Айрис, — но лучше я буду звонить. Мне очень нужно хотя бы слышать тебя.

Шейла понимала: это счастье, что у нее есть любящая сестра. Единственное, что огорчало, это мысль о ее муже. Неужели Айрис может любить такого человека, как Райен Эшбрук?