Будь со мной

– О, дорогая, я так рада, что ты приехала. – Она шагнула мне навстречу такой же стремительной походкой, как у Джейса. – Милая моя, – запричитала она, проводя пальцем по моей щеке, где бледнел синяк. – Как ты?

– Хорошо. – Я улыбнулась, когда Джек отпустил мою руку и взгромоздился на табуретку, придвинутую к столу. Он тут же погрузил руку в миску с тестом. – У меня действительно все хорошо.

– Слава богу. – Она так крепко стиснула меня в своих сильных объятиях, что я едва не задохнулась. – Когда Джейс рассказал мне, что… – Она покосилась на Джека, который катал шарики из теста, и понизила голос. – Не хочу, чтобы малыш слышал, но я рада, что ты в порядке и что… – ее голос опустился до шепота, – …этот сукин сын за решеткой.

Мои губы дрогнули.

– Я тоже.

Миссис Уинстед печально покачала головой, наблюдая, как Джек плюхает шарик теста на противень.

– Только вот та девушка, бедняжка…

Я закусила губу.

– Я утешаю себя тем, что, по крайней мере, для Дебби справедливость восстановлена.

Джек оглянулся через плечо, озадаченно хмуря милый лобик.

– Что такое справедливость?

– Когда плохие люди получают по заслугам, детка. И это хорошо. – Миссис Уинстед улыбнулась мне, и морщинки в уголках ее глаз углубились. Она снова понизила голос: – Но это… это еще не все.

Она положила руку мне на плечо, и ее грудь поднялась в глубоком и тяжелом вздохе.

– Я рада, что ты знаешь – что Джейс рассказал тебе.

Я не знала, что сказать. Мне оставалось только кивнуть, и широкая улыбка озарила лицо миссис Уинстед, когда Джек стащил кусочек теста.

– Джейс тоже так делал, когда был маленьким, – сказала она, часто моргая. – Съедал сырого теста больше, чем оставалось для выпечки.

– Сырое – оно самое вкусное. – Мой голос прозвучал на удивление хрипло.

Она погладила меня по плечу.

– Ты так хороша для моего мальчика, чертовски хороша. После Кари он ни с кем не сходился близко, и ты растопила его сердце. Я знаю, у нас еще не было возможности по-настоящему узнать друг друга, но за одно это ты всегда будешь для меня как дочь.

О боже, я сейчас расплачусь.

Отчаянно моргая и пытаясь сдержать слезы, я улыбнулась, а потом засмеялась.

– Извините. Я не хочу плакать.

Джек снова повернулся.

– Почему ты грустная?

– Я не грустная, – поспешно сказала я и подкрепила свои слова улыбкой. – Я счастлива, по-настоящему счастлива.

Малыш поверил мне на слово и вернулся к тесту. Я вытерла глаза и взяла себя в руки.

– Спасибо вам. Это очень много значит для меня, и я никогда не причиню боли ему, – сказала я, кивая в сторону Джека. – И сердцу Джейса.

– Ты моя девочка. – Ее глаза тоже наполнились слезами, и она откашлялась. – Ну вот, посмотри на меня. Сейчас начну лить слезы, и нам с тобой нагорит, тем более что мой мальчик идет прямо сюда.

– Привет, мам. – Джейс в два шага пересек бестолковую, но такую по-домашнему уютную кухню, наклонился и поцеловал мать в щеку. Отстранившись, он скользнул взглядом по нашим лицам и нахмурился. – Все в порядке?

– Все хорошо, – сказала я, сжимая руки. – Джек при деле.

Он бросил быстрый взгляд в его сторону и снова пристально вгляделся в наши лица.

– Ты уверена?

– Да, дорогой. Просто девичьи разговоры. Только о хорошем. – Миссис Уинстед повернулась, открыла дверцу духовки и заглянула внутрь. – О, эти почти готовы.

Довольный Джейс подошел к столу, за которым хозяйничал Джек, и украдкой стащил с противня шарик теста.

– Эй! – Джек хихикнул, когда Джейс быстро запихнул тесто в рот.

Чмокнув своего мальчика в щеку, Джейс развернулся и подошел ко мне сзади. Он скользнул руками вокруг моей талии и сцепил их в замок.

– Могу я украсть ее у вас? Хочу показать ей наше дерево.

Миссис Уинстед подмигнула мне.

– Только если она сама хочет быть украденной тобой.

– О, она просто мечтает об этом, – ответил Джейс, и я шлепнула его по руке. Он рассмеялся. – Не смущайся.

Его мама покачала головой, когда Джейс резко развернул меня. Обнимая за плечи, он повел меня обратно через столовую. Отца в холле уже не было, и в просторной гостиной тоже никого.

Елка – огромная, живая – сразу напомнила мне о доме. Украшенная разноцветными и разномастными лампочками, она вспыхивала огнями каждые несколько секунд. Над камином были развешаны чулки для подарков.

– Посмотри на этот. – Протянув руку, парень отцепил красный чулок и поднял его над головой. – Как тебе?

– Ой! – На чулке красными блестками было написано мое имя. – Это мой? Правда-правда?!

– Да. – Джейс рассмеялся, возвращая его на место. – Джек сделал для тебя сегодня утром.

Не знаю, чем меня покорил этот именной чулок, но мое сердце разбухло, как у Гринча,[41] и казалось, вот-вот лопнет.

– Тебе нравится? – спросил он, усаживаясь на пол и приваливаясь спиной к дивану. Потянув меня за руку, он подождал, пока я сяду. – Я думаю, что очень.

– Да, очень. – Я рассмеялась и потерла лицо. – Клянусь. Я эмоциональный ребенок. – Я опустила руки и вгляделась в его потрясающе красивое лицо. – Мне действительно очень нравится.

– Интересно, что Санта положит в твой чулок? – Его интонации почему-то заставили меня думать о всяких непристойностях. – И под елку.